Книга четвертая

Восьмой год войны

Летняя кампания

Митиленские изгнанники заняли Ройтей и Антандр (52)
Поход афинян против Киферы (53-54)
Тревожное состояние лакедемонян (55)
Поход на Фирею и Эгину (56-57)
Съезд депутатов греческих городов в сицилийской Геле (58)
Речь Гермократа (59-64)
Примирение сицилийцев (65)
Поход афинян на Мегары, взятие Нисеи и длинных стен (66-74)
Взятие афинянами Антандра. Неудача Ламаха на вифинском побережье (75)
Беотийские демократы уговариваются с Гиппократом и Демосфеном о политическом перевороте в Беотии (76-77)
Поход Брасида на Фракийское побережье; речь его в Аканфе. Отпадение Аканфа и Стагира (78-89)
Тщетная попытка Демосфена овладеть Сифами (89)

Зимняя кампания

Занятие Делия Гиппократом (90)
Беотяне собираются у Танагры (91)
Речь Пагонда (92)
Беотяне выступают против Делия (93)
Приготовления афинян к битве (94)
Речь Гиппократа (95)
Битва при Делии (96)
Посольство беотян в Афины (97-99)
Взятие Делия беотянами (100)
Потери афинян и беотян при Делии. Высадка Демосфена в Сикионской области. Смерть Ситалка (101)
Поход Брасида на Амфиполь. Падение Амфиполя. Спасение Эиона Фукидидом. Сдача Брасиду Миркина, Галепса и Эсимы (102-107)
Последствия падения Амфиполя (108)
Срытие мегарянами длинных стен. Большинство городов на Акте переходят на сторону Брасида (109)
Поход Брасида на Торону. Взятие им Тороны и Лекифа (110- 116)

52 В начале следующей летней кампании, под новолуние, было частичное солнечное затмение (424 г.), а в первые десять дней того же месяца произошло землетрясение. (2) Большинство митиленских и прочих лесбосских изгнанников,1 имея пунктом отправления материк, наняв вспомогательное войско из Пелопоннеса и собрав также еще войско на месте, заняли Ройтей. Потом они отдали его назад за две тысячи фокейских статеров, не причинив ему никакого вреда. (3) После этого изгнанники пошли войною на Антандр и благодаря измене завладели городом. Они имели было намерение освободить и прочие города, называемые Актейскими, и главным образом Антандр; их прежде населяли митиленяне, а теперь афиняне. Так как при обилии леса и ввиду близости Иды2 местность эта была удобна для изготовления всякого рода орудий,3 а также для сооружения кораблей, то изгнанники надеялись, что, владея этим пунктом, им легко будет, опираясь на него, опустошать близлежащий Лесбос и покорить эолийские городки на материке. Этими приготовлениями и собирались заняться изгнанники.

1 Вероятно, принадлежавших к олигархической партии.
2 Где также рос лес.
3 Оружие, военные машины и пр.
солнечное затмение: произошло в полдень 21 марта (нов. стиля).
Ройтей: мыс у южной части Геллеспонта.
фокейских статеров: фокейский электровый статер = 23 аттическим серебряным драхмам
Антандр: город в Мисии, у подошвы Иды, у Адрамитского залива.
города, называемые Актейскими: имеются в виду те города, находившиеся во власти митиленян, о которых упоминается в III. 50.3.

53 В ту же летнюю кампанию афиняне выступили в поход против Кифер на шестидесяти кораблях с двумя тысячами гоплитов и с небольшим числом конных воинов. Из союзников они взяли с собою милетян и некоторых других. Стратегами были сын Никерата Никий, сын Диитрефа Никострат и сын Толмея Автокл. Киферы – остров, прилегающий к Лаконике, против Малеи. Жители Кифер лакедемоняне из класса периеков. (2) Должностное лицо на Киферах – киферодик, ежегодно переправлялся туда из Спарты; спартанцы постоянно посылали туда также гарнизон из гоплитов и прилагали много забот об острове. (3) Там была у них стоянка для торговых судов, приходивших из Египта и Ливии. К тому же и пираты меньше беспокоили Лаконику,1 которая могла терпеть от них только со стороны моря, так как весь остров господствует над Сицилийским и Критским морями.

1 Так как на Кифере был гарнизон
Кифер: теп. Чериго, остров против Малейского мыса, у южной оконечности Пелопоннеса.
Сицилийским и Критским морями: первое с запада, второе с востока.

54 Пристав к Киферам с войском, афиняне с десятью кораблями и двумя тысячами милетских гоплитов взяли приморский город по имени Скандея. С остальным войском они высадились на ту часть острова, которая обращена к Малее, направились к городу киферян и тотчас обнаружили, что все они расположились лагерем. (2) В происшедшей битве киферяне недолго держались; обращенные затем в бегство, они укрылись в верхнем городе, а потом вступили в соглашение с Никием и его товарищами по должности, предоставляя афинскому народу поступить с ними по своему усмотрению, только не убивать. (3) С некоторыми из киферян у Никия уже раньше были кое-какие переговоры, благодаря чему теперь состоялось соглашение и скорее, и на более выгодных для Кифер условиях, как для данного момента, так и на будущее время. Не будь этого, афиняне выселили бы киферян, так как те были лакедемоняне и остров их лежит так близко к Лаконике. (4) По заключении договора афиняне заняли Скандею, городок с гаванью, и, поставив гарнизон в Киферах, направились к Асине,1 Гелу и большинству поселений, расположенных на морском берегу. Делая высадки и устраивая ночлеги на удобных пунктах, они опустошали поля в течение почти семи дней.

1 IV. 13.1
Скандею: гавань Киферы.
верхний город: Киферы, в получасовом расстоянии от Скандеи, в глубь материка.
Гелу: город на берегу Лаконского залива, недалеко от устья Еврота.

55 Лакедемоняне, увидев, что афиняне завладели Киферами, и ожидая, что они будут делать такие же высадки и на их собственную землю, нигде не выступали против врага соединенными силами, но разослали по стране для гарнизонной службы отряды гоплитов, по скольку их требовалось в том или ином месте. Из опасения, как бы у них не случился какой-либо государственный переворот после того, как неожиданное тяжкое несчастие постигло остров,1 после потери Пилоса и Кифер, когда война с неотвратимой быстротой надвигалась на лакедемонян со всех сторон, они, против обыкновения, организовали отряд из четырехсот человек конницы и стрелков. (2) Никогда еще в военных предприятиях лакедемоняне не обнаруживали такой нерешительности. И это понятно: они вовлечены были теперь в морскую войну, несоответствовавшую обычной их военной организации, да еще в войну с афинянами, для которых всякое невыполненное ими предприятие всегда казалось ущербом для их предполагаемых планов.2 (3) Кроме того, случайности судьбы, многочисленные, неожиданно обрушившиеся за короткое время на лакедемонян, повергли их в величайший страх; они боялись, как бы снова не постигло их такое несчастье, какое случилось на острове. (4) Вот почему лакедемоняне с меньшею отвагою шли в битву и при всяком предприятии думали, что они совершают ошибку: не привыкнув раньше к неудачам, они не усматривали теперь залога успеха в своем мужестве.

1 Сфактерию.
2 Ср.: I. 70.7
государственный переворот: например, движение среди илотов, или демократизация внутреннего управления.
против обыкновения: обыкновенно лакедемоняне выставляли только гоплитов.

56 В то время как афиняне опустошали побережье, лакедемоняне большею частью бездействовали: против какого бы гарнизона ни сделана была высадка, каждый чувствовал себя численно слабее неприятеля и находился в упомянутом настроении. Только один гарнизон, который еще защищался подле Котиры и Афродитии, напал на рассыпавшуюся толпу легковооруженных афинян и обратил их в бегство, но и он, встретившись с гоплитами, отступил. Несколько человек из гарнизона при этом пали, и оружие их было взято. Афиняне водрузили трофей и отплыли к Киферам. (2) Оттуда они обошли кругом,1 проникли к Эпидавру (Лимере) и, опустошив часть его полей, прибыли к Фирее,2 которая входит в состав области, именуемой Кинурией и лежащей между Арголидой и Лаконикой. Владея этою областью, лакедемоняне дали ее для жительства эгинским изгнанникам в награду за услуги, оказанные последними во время землетрясения и восстания илотов,3 и за то еще, что, будучи подчинены афинянам, эгиняне всегда обнаруживали расположение к лакедемонянам.

1 Малейского мыса.
2 II. 27.2
3 I. 101.2
Котирты и Афродития: в южной части Лаконики.
Эпидавру Лимере: город на восточном берегу Лаконики, к северу от Монемвасии, колония Эпидавра.

57 При приближении афинян эгиняне покинули береговое укрепление, постройкою которого они были в то время заняты, и отступили в верхний город, где они жили и который удален от моря стадий на десять.1 (2) Один из лакедемонских гарнизонов, рассеянных по стране, принимал участие в сооружении укрепления, но, несмотря на просьбы эгинян, отказался войти вместе с ними в городские укрепления: ему казалось опасным запереться там. Гарнизон возвратился на высоты и оставался в бездействии, чувствуя себя не в силах сразиться с врагом. (3) Тем временем афиняне пристали к берегу и, двинувшись тотчас со всем войском вперед, взяли Фирею; город они сожгли, все, что в нем было, истребили, а эгинян, какие не были убиты в сражении, взяли с собою и прибыли в Афины. Доставили афиняне и находившегося у фиреян начальника лакедемонян Тантала, сына Патрокла: раненый, он был взят в плен. Привели они с собою и несколько человек из Кифер, переселить которых решили ради безопасности. Афиняне постановили: поместить пленных на островах,2 а на прочих киферян, оставшихся на Кифере, наложить дань в четыре таланта, всех эгинян, попавших в плен, перебить за давнюю и постоянную вражду эгинян к Афинам.3 Тантала же держать в заключении вместе с прочими лакедемонянами, взятыми на острове.4

1 1 1/4 версты с лишним.
2 Кикладских.
3 I. 14.2; 41.2; 67.2; 105.2-3; 108.4; II. 27
4 Сфактерии.

58 В ту же летнюю кампанию в Сицилии заключено было перемирие, прежде всего между жителями Камарины1 и Гелы. Потом и остальные сицилийцы, представленные депутатами от всех городов, собрались в Гелу и стали совещаться между собою о том, как бы им примириться друг с другом. Высказано было много различных мнений за и против примирения, причем выражались и притязания каждым, кто считал себя обиженным. Со следующей речью обратился к собранию Гермократ, сын Гермона, сиракусянин, больше всех подействовавший на депутатов.

1 III. 86.2; IV. 25.7
Камарины и Гелы: Гела на юго-западном берегу Сицилии, основана около 689 г. родосцами и критянами, была на стороне Сиракус. Камарина, единственное из дорийских государств в Сицилии, стояла на стороне Леонтин против Сиракус.
Гермократ: был впоследствии (VI. 32) главным руководителем сиракусской политики до своего изгнания (VIII. 85).

59 «Происходя из значительнейшего города, менее всего удручаемого войною, я, сицилийцы, буду говорить, имея в виду всех, и выскажу открыто то мнение, которое представляется мне самым благодетельным для всей Сицилии. (2) Зачем среди людей, знающих, что такое война, долго распространяться о том, как она тягостна? Нет нужды говорить об этом все, что можно было бы сказать. Из-за неведения зол войны никто не бывает вынужден воевать, равно как и страх перед этими бедствиями не удерживает от войны никого, если только он рассчитывает извлечь из нее какую-либо выгоду. Обыкновенно выгоды войны одному кажутся важнее зол ее, другой готов подвергнуться опасностям, хотя бы и не без ущерба для того положения, в каком он в данное время находится. (3) Если тот и другой поступают так несвоевременно, тогда советы о примирении полезны. (4) И для нас при настоящем положении было бы ценнее всего внять таким советам. Ведь сначала мы воевали будто бы потому, что каждый из нас желал хорошо устроить дела своего государства; а теперь взаимными переговорами мы стараемся достигнуть примирения, и мы снова будем воевать, если не удастся каждому из нас уйти отсюда, получив удовлетворение».

60 «Однако, если мы благоразумны, следует понять, что на настоящем собрании должно не только обсудить наши частные дела, но и поставить вопрос о том, можем ли мы еще спасти всю Сицилию, против которой, по моему мнению, злоумышляют афиняне. Следует принять также во внимание, что гораздо более побудительными примирителями во всем этом являются не мои слова, но сами афиняне, которые, обладая величайшим среди эллинов могуществом, находятся у нас с небольшим числом кораблей, следят за нашими ошибками и, прикрываясь законным именем союзников, благовидным способом обращают в свою пользу присущую им по природе неприязнь к нам. (2) Коль скоро мы предпринимаем войну и призываем к себе афинян, которые по собственному побуждению являются с войском и к тем, кто вовсе не приглашает их, коль скоро мы разоряем сами себя расходами на предприятия, касающиеся нас лично, и тем самым прорубаем афинянам путь к владычеству, то, по всей вероятности, когда-нибудь они явятся к нам с большим войском, когда узнают, что мы обессилены, и тогда попытаются покорить себе всю нашу страну».

61 «Однако, если мы благоразумны, каждый из нас1 должен привлекать себе союзников и отваживаться на опасности не для того, чтобы терять то, что у нас есть, но чтобы приобретать то, что нам не принадлежит. Мы должны понять, что государства, в том числе и Сицилия, гибнут больше всего от междоусобиц. Против нас, жителей Сицилии в совокупности, замышляются козни, а мы разъединены по государствам. (2) Должно осознать это, и как частным лицам, так и государствам необходимо примириться между собою и пытаться общими силами спасать всю Сицилию. Пусть никто не воображает, будто те из нас, кто доряне, ненавистны афинянам, тогда как халкидское население Сицилии обеспечено безопасностью в силу родства его с ионянами.2 (3) Ведь афиняне нападают на нашу землю не потому, что она в племенном отношении разделена на две части,3 но потому, что афиняне стремятся овладеть благами Сицилии, которые составляют наше общее достояние. (4) Афиняне доказали это теперь, когда они были призваны халкидянами: в то время как последние не оказывали еще никогда в силу союза с афинянами им помощи, афиняне исполнили свой долг с энергией, превышающей требования договора. (5) Если афиняне так посягают на чужое и заранее обдумывают свои планы, то это вполне извинительно; и я укоряю не тех, которые жаждут владычества, но тех, которые слишком склонны к покорности. Человеку по природе всегда свойственно желание владычествовать над уступчивым, а от нападающего оберегаться. (6) Виноваты те из нас, которые знают это и заранее не принимают надлежащих мер; виноваты и те, которые явились сюда и не убеждены, что для отражения общей опасности важнее всего действовать сообща. (7) Мы избавимся от этой ошибки очень скоро, если примиримся друг с другом: ведь афиняне действуют против нас не из своих владений, но из владений тех, кто призвал их на помощь. (8) Таким образом, не война полагает конец войне, а раздоры без труда прекращаются миром. И те, кого сюда призвали, кто явился сюда с несправедливыми намерениями, хотя и под благовидным предлогом, должны будут, как и подобает, уйти ни с чем».

1 Отдельные государства в Сицилии.
2 Ср.: III. 86.2
3 Имеется в виду греческое население Сицилии, состоящее из дорян и ионян.

62 «Столь велики преимущества, которые мы извлечем, если постановим правильное решение относительно афинян. (2) А далее, если, по общему признанию, мир – наилучшее благо, то почему бы ему не утвердиться и среди нас? Или, если в глазах одного мир благо, в глазах другого зло, почему они думают, что, скорее, не мир, а война способна избавить от несчастья одного и охранить благополучие другого? Или разве мир не с меньшими опасностями приносит с собою почести, отличия и прочее, о чем можно было бы распространяться так же долго, как и о войне? Подумайте об этом и не пренебрегайте моим советом; напротив, пусть каждый скорее в нем усматривает свое спасение. (3) Если же кто твердо думает, что, опираясь на право или на силу, достигнет успеха, тот должен остерегаться, как бы надежды его не были жестоко обмануты. Пусть он знает, что люди, стремившиеся отомстить своим обидчикам или рассчитывавшие умножить свое достояние силою, большею частью не только не отомстили, но и погубили себя, или же вместо того, чтобы приобрести больше, потеряли отчасти и то, что имели. (4) Мщение удается не потому только, что обиженный имеет право отомстить за себя; и сила не есть еще верное ручательство за успех потому только, что она внушает надежду на удачу. В большинстве случаев одерживает верх будущее, которого нельзя учесть; но эта-то неизвестность, как ни обманчива она, оказывается все-таки и весьма полезною: так как все мы в равной мере1 боимся ее, то и вступаем в борьбу с большею осмотрительностью».

1 И слабые, и сильные.

63 «Теперь смущенные и неопределенным страхом пред темным будущим, и действительно опасным присутствием здесь афинян, убежденные в том, что осуществлению надежды на какой-либо успех, насколько каждый из нас питал ее, сильно мешают именно эти препятствия, удалим из нашей земли угрожающих нам врагов, примиримся между собою лучше всего навеки, а не то - заключим между собою мир на возможно долгий срок, отложив наши частные распри на другое время. (2) Вообще мы должны осознать, что, если будет принято мое предложение, каждый из нас будет жить в свободном государстве, и мы, сами себе господа, будем отплачивать по заслугам равною мерою и благодетелям, и врагам нашим. Если же, не доверяя моим словам, мы станем слушать других, то не только не будем в состоянии наказать кого-либо, но даже и в лучшем случае вынуждены будем быть в дружбе с ненавистнейшими врагами1 и во вражде с теми, с кем нам не следует враждовать».2

1 Афинянами.
2 Вероятнее всего, с теми, с которыми дорийские сицилийцы находились уже в тесных отношениях.

64 «И вот я, как и сказал вначале, представитель важнейшего государства, имеющего возможность скорее нападать, чем защищаться, предлагаю, предвидя все последствия, примириться, не поступать с противниками так худо, чтобы самим не пришлось еще понести большего ущерба. Я не настолько глуп и самонадеян, чтобы считать себя одинаково властным и над своим собственным решением, и над судьбою, над которой я не властен, но все-таки, думаю, человеку необходимо поступаться, сколько следует. (2) По моему мнению, справедливость требует, чтобы и остальные поступали так же, как я, и чтобы мы делали уступки друг другу, а не неприятелю. (3) Ведь ничего нет постыдного в том, если сородичи уступают сородичам, дорянин – дорянину, халкидянин – человеку одного с ним происхождения, потому что все мы соседи, жители одной страны, кругом омываемой морем, и носим общее имя сицилийцев. Я полагаю, при случае мы будем и воевать друг с другом, и снова мириться, вступая в общие переговоры только между собою. (4) Но, если мы благоразумны, мы всегда будем отражать чужеземных пришельцев общими силами, потому что вред, наносимый отдельным государствам, подвергает общей опасности всех нас. Никогда впредь мы не будем призывать к себе ни союзников, ни примирителей. (5) Действуя таким образом, мы в настоящем случае принесем Сицилии двойное благо: избавим ее от афинян и от туземной войны, а в будущем будем жить сами по себе, в стране свободной, против которой меньше будут злоумышлять другие».

65 Когда Гермократ сказал это, сицилийцы под влиянием его речи сами между собою пришли к соглашению прекратить войну, причем каждый удерживал у себя то, чем владел, а Моргантина должна была достаться камаринянам за определенный денежный выкуп в пользу сиракусян. (2) Союзники афинян, призвав афинских должностных лиц, объявили, что желают заключить мир и что договор будет у них общий с афинянами. С согласия афинян союзники заключили соглашение, после чего афинские корабли удалились из Сицилии. (3) По возвращении стратегов в Афины афиняне приговорили к изгнанию Пифодора и Софокла, а на третьего, Евримедонта, наложили штраф. Стратегов обвиняли в том, что, имея возможность покорить Сицилию, они ушли оттуда вследствие подкупа. (4) Так, пользуясь тогдашними удачами, афиняне воображали, будто ничто не должно стоять на их пути, но что они способны совершить все, и возможное, и непосильное, лишь применяя большие или меньшие средства. Причина этого заключалась в неожиданном успехе большей части предприятий афинян; это-то и укрепляло в них надежду.

Моргантина: к юго-западу от Кенторип (VI. 94.3), около теп. Monte Judica у Ченторби.

66 В ту же летнюю кампанию остававшиеся в городе мегаряне, будучи удручаемы, с одной стороны, войною с афинянами, которые ежегодно дважды вторгались со всем войском в их страну,1 а с другой – собственными изгнанниками в Пегах, которые во время междоусобицы2 изгнаны были народной массой и досаждали мегарянам разбоями, стали между собою говорить, что для избавления города от двойной беды необходимо изгнанников возвратить. (2) Когда до друзей изгнанников дошли отзвуки этих разговоров, они более открыто, чем прежде, стали настаивать на том, что теперь пора взяться за выполнение этого плана. (3) Руководители демократической партии поняли, что при настоящих тяжелых обстоятельствах ей невозможно будет твердо держаться заодно с ними, и, испугавшись, вступили в переговоры с афинскими стратегами, Гиппократом, сыном Арифрона, и Демосфеном, сыном Алкисфена. Они хотели выдать им город, полагая, что это для них является менее опасным, чем если они возвратят изгнанников. (4) Условлено было, что афиняне прежде всего завладеют длинными стенами (длина их почти восемь стадий3 от города до Нисеи, мегарской гавани); это было сделано с тою целью, чтобы не явились на помощь пелопоннесцы из Нисеи, где для обеспечения за собою Мегар они держали гарнизон только из своих воинов; далее условлено было, что потом мегаряне попытаются выдать афинянам и верхний город.4 Представители демократической партии надеялись, что по взятии длинных стен верхний город скорее перейдет на сторону афинян.

1 Ср.: II. 31.3
2 III. 68.3
3 Около 1 1/3 версты.
4 Т. е. самые Мегары.

67 Когда с обеих сторон все было условлено путем переговоров и фактически подготовлено, афиняне к ночи подошли к мегарскому острову Миное1 в числе шестисот гоплитов под начальством Гиппократа, засели в яме, из которой мегаряне брали глину для стен и которая была недалеко. (2) Между тем легковооруженные платеяне,2 сверх того периполы с другим стратегом, Демосфеном, засели подле Эниалия,3 который лежит еще ближе.4 В эту ночь никто ничего не знал об этом, кроме тех, кому важно было это знать. Перед самым восходом зари мегарские заговорщики сделали следующее. (3) Задолго еще они стали наблюдать за тем, когда открываются ворота,5 и, склонив на свою сторону начальника гарнизона, стали перевозить обыкновенно в ночную пору через ров двухвесельную лодку на телеге к берегу и затем выплывать в море, как пираты. Еще до рассвета они ввозили на телеге лодку обратно в укрепление через ворота якобы для того, чтобы, так как в гавани не было видно ни одного судна, афиняне, находившиеся в Миное, не замечали присутствия стражи. (4) И на этот раз телега была уже у ворот, и когда, по обыкновению, ворота открылись как бы для пропуска лодки, афиняне, увидев это, бегом бросились из засады, как это было условлено; они хотели подоспеть прежде, чем ворота снова будут заперты, и пока повозка была еще в воротах, чтобы она мешала закрытию их. В это самое время мегарские соумышленники афинян перебили привратную стражу. (5) Прежде всего вбежали в укрепление платеяне, бывшие с Демосфеном, и периполы в том месте, где теперь находится трофей; тотчас по сю сторону ворот платеяне вступили в бой с подоспевшими на помощь воинами (ближайшие пелопоннесцы заметили случившееся), одержали победу и предоставили свободный проход в ворота бросившимся в них афинским гоплитам.

1 III. 51.1
2 Из числа нашедших приют в Афинах.
3 Святилище Арея.
4 От длинных стен.
5 В длинных стенах.
периполы: афинские эфебы, исполнявшие на второй год отправления ими воинской повинности гарнизонную и полевую службу.

68 После этого каждый из афинян, проникавших в город, направлялся к укреплению. (2) Пелопоннесский гарнизон сначала сопротивлялся, причем защищались немногие. Некоторые из гарнизона были убиты, большинство же обратилось в бегство, будучи перепугано тем, что враги напали ночью и что мегарские предатели сражались против них; пелопоннесцы думали, что им изменили все мегаряне. (3) Кроме того, афинский глашатай самолично решил пригласить желающих мегарян соединить свое оружие с афинским. Услышав это, пелопоннесцы не дожидались больше, но бежали в Нисею, решив, что на них нападают вместе и мегаряне, и афиняне. (4) На заре укрепления были уже взяты, и мегаряне, находившиеся в городе, пришли в смятение. Тогда соумышленники афинян, а вместе с ними и другие лица из демократической партии, знавшие о заговоре, объявили, что следует открыть ворота и сделать вылазку. (5) Они условились, что, когда ворота будут открыты, афиняне ворвутся в город, сами же соумышленники, чтобы их можно было узнать и чтобы они не подвергались насилию,1 должны были вымазать себя маслом. Соумышленники афинян с тем большею безопасностью могли открыть ворота, что, согласно условию, тут же были четыре тысячи афинских гоплитов Из Элевсина и шестьсот человек конницы, совершивших переход ночью. (6) Вымазанные маслом заговорщики находились уже у ворот, когда один из них открыл заговор лицам враждебной партии. Последние собрались толпою, явились все на место и заявили, что нет нужды делать вылазку (они не решались на это и раньше, хотя имели в своем распоряжении больше сил), что не следует подвергать город очевидной опасности. Если же кто не будет повиноваться им, с теми они тут же вступят в бой. Они не давали понять, будто знают о том, что происходит, а лишь настаивали на своем решении, как на наилучшем, и в то же время продолжали охранять ворота. При таких условиях заговорщики не могли привести в исполнение свой план.

1 Со стороны афинян.

69 Поняв, что возникло какое-то препятствие и что нельзя взять город силою, афинские стратеги немедленно стали возводить стену вокруг Нисеи, полагая, что и Мегары скорее сдадутся, если взята будет Нисея прежде, чем кто-либо явится к ней на помощь. (2) Из Афин поспешно доставлены были железные орудия, каменщики и все нужное для работы. Стратеги начали от длинных стен, которые были в их власти, возвели поперечную стену против Мегар и от упомянутых стен по обеим сторонам Нисеи до моря. Воины, разделив между собою работу над рвом и стенами, проводили укрепления; камень и кирпич они брали из предместья, рубили деревья и другой лес и ставили палисады, где это требовалось; дома в предместье они снабдили зубцами и также обратили в укрепления. (3) Афиняне работали весь этот день, а на следующий к вечеру стена была почти окончена. Скудость съестных припасов пугала жителей Нисеи, потому что они получали их из верхнего города только на один день. К тому же нисеяне не надеялись на скорую помощь со стороны пелопоннесцев, а мегарян считали своими врагами. Поэтому они заключили с афинянами договор, в силу которого каждый из них за определенную сумму денег получал свободу; оружие отдавалось афинянам, им же предоставлялось поступить по своему усмотрению с лакедемонянами, именно с начальником гарнизона и с другими, кто там был. (4) На этих условиях нисеяне вышли из Нисеи. После того как афиняне сломали ту часть длинных стен, которая примыкала к Мегарам, они заняли Нисею и стали принимать все другие меры.1

1 Для осады Мегар.

70 Лакедемонянин Брасид, сын Теллида, находился в это время в окрестностях Сикиона и Коринфа, будучи занят приготовлениями к походу на Фракийское побережье. Как только он узнал о взятии укреплений, он обратился к беотянам с требованием явиться к нему немедленно с войском к Триподиску (Триподиском называется селение в Мегариде, у подошвы горы Гераней): Брасид опасался за находившихся в Нисее пелопоннесцев и за Мегары, как бы они не были захвачены неприятелем. Сам он явился с двумя тысячами семьюстами гоплитов коринфских, с четырьмястами флиунтян, с шестьюстами сикионян и со всем своим войском, которое он уже собрал. Брасид рассчитывал прибыть к Нисее до ее взятия. (2) Но, получив известие, что Нисея взята (он дошел до Триподиска ночью), Брасид отобрал из своего войска триста человек и прежде, чем узнали о его походе, подошел к Мегарам. Афиняне находились на морском берегу и потому не заметили неприятеля. Брасид говорил, что он желает попытаться и, если можно, попытается на самом деле занять Нисею. Главнейшею же целью его было, вступив в Мегары, закрепить их за собою. Брасид требовал от мегарян пропустить его, говоря, что он надеется взять Нисею обратно.

Триподиску: к юго-западу от Мегар.

71 Бывшие в Мегарах политические партии находились в страхе: одни из мегарян боялись, что Брасид возвратит изгнанников и выгонит их самих, другие – что демократы из опасения такой участи нападут на них и что во время междоусобной брани город будет погублен афинянами, которые стояли в засаде вблизи. Поэтому мегаряне не приняли Брасида, а обе партии решили спокойно ждать будущего. (2) Они надеялись, что между афинянами и явившимися на помощь Мегарам пелопоннесцами произойдет битва и каждый тогда с большей безопасностью примкнет к той одержавшей верх стороне, которой сочувствует. Не убедив мегарян, Брасид отступил назад к остальному войску. На заре явились беотяне.

72 Еще до обращения к ним Брасида они решили идти на помощь к Мегарам, так как угрожавшая последним опасность была для них не безразлична, и уже со всем войском находились подле Платей. Когда явился вестник, беотяне стали гораздо смелее, отрядили две тысячи двести гоплитов и шестьсот всадников и с большею частью войска возвратились. (2) Все войско, не менее шести тысяч гоплитов, было уже налицо. Афинские гоплиты выстроились подле Нисеи и на морском берегу, а легковооруженные рассеялись по равнине. Неожиданным нападением беотийская конница погнала легковооруженных до самого моря (до сих пор мегарянам не приходило помощи ни откуда). (3) Афинская конница устремилась на неприятеля и вступила в битву; долго длилась битва двух конных отрядов, в которой каждая сторона претендовала на победу. (4) Беотийского гиппарха и других всадников, немногих правда, пробившихся до самой Нисеи, афиняне убили; завладев убитыми, сняли с них вооружение, выдали их, согласно договору, и водрузили трофей. Тем не менее во всем этом деле ни одна сторона не имела решительного перевеса, и, в конце концов, неприятели разошлись: беотяне к своим, афиняне к Нисее.

гиппарха: начальника конницы.

73 После этого Брасид и его войско подошли ближе к морю и к Мегарам, заняли там удобный пункт и, выстроившись к сражению, оставались в бездействии. Они не думали, что на них нападут афиняне, и понимали, что мегаряне считаются с тем, на какой стороне будет победа. (2) Положение свое лакедемоняне считали выгодным в двояком отношении: они не будут нападать первые, не станут добровольно начинать опасной битвы, но коль скоро они ясно показали свою готовность к обороне, то, по всей справедливости, им будут приписана победа без всякой битвы; вместе с тем и по отношению к мегарянам положение их будет выгодно. (3) Если бы прибытие их не было замечено, тогда уже нельзя было бы им рассчитывать на удачу, и они, как бы побежденные, наверное, тотчас потеряли бы город; теперь же, если случится так, что афиняне не пожелают сражаться, они без боя достигнут цели, ради которой пришли сюда. Так и случилось. (4) Афиняне вышли из лагеря и выстроились в боевой порядок вдоль длинных стен; но так как афиняне не нападали, то мегаряне оставались в бездействии. Афинские стратеги принимали в соображение неравенство опасности для них: если бы им удалась даже большая часть предприятия,1 они, начав сражение с более многочисленным неприятелем и одержав победу, заняли бы Мегары, но зато в случае поражения У них пострадали бы лучшие силы гоплитов. Между тем можно было предполагать, что со стороны пелопоннесцев и все войско, и каждая его часть из числа находившихся здесь охотно отважится на опасность. Некоторое время афиняне подождали, и так как ни та, ни другая сторона ничего не предпринимала, они первые отступили к Нисее; затем удалились и пелопоннесцы туда, откуда прибыли. Тогда мегарские друзья изгнанников ввиду того, что афиняне не захотели дать битвы, сильнее ободрились и открыли ворота самому Брасиду как победителю и начальникам от государств. Они приняли их в город и устроили с ними совещание, так как, после того как завязали переговоры с афинянами, пребывали в страхе.

1 Взятие длинных стен и Нисеи.

74 Впоследствии, когда союзники разошлись по своим государствам, Брасид возвратился в Коринф и стал готовиться к походу на Фракийское побережье, куда он первоначально направлялся.1 (2) Между тем, после удаления афинян домой, находившиеся в городе мегаряне, все те, которые вели наиболее деятельные сношения с афинянами, немедленно тайно покинули город, зная, что они не безызвестны противникам. Остальные, устроив совещание с друзьями изгнанников, призвали назад граждан из Пег,2 дали друг другу великие клятвы не поминать зла и принять наилучшие для государства решения. (3) Став должностными лицами, изгнанники произвели смотр оружия, отдельно расставили на далекое друг от друга расстояние лохи и выбрали около ста человек из числа своих врагов и лиц, казавшихся наиболее замешанными в сношениях с афинянами; потом они вынудили народное собрание открытой баллотировкой постановить решение об этих людях и в силу вынесенного обвинительного приговора перебили их, а в государстве установили строжайшую олигархию. (4) Результаты того переворота, проведенного из-за партийных распрей ничтожнейшим числом лиц, оставались в силе в течение очень долгого времени.

1 IV. 70.1
2 IV. 66.1
лохи: подразделения полка.
открытой баллотировкой: чтобы голосование происходило так, как желательно было изгнанникам.
в течение очень долгого времени: как долго не знаем, но, очевидно, Фукидид пережил падение олигархии.

75 В ту же летнюю кампанию, когда митиленяне, согласно задуманному плану, собирались укреплять Антандр,1 стратеги афинского флота, собиравшие дань, Демодок и Аристид, находясь в окрестностях Геллеспонта (третий товарищ их, Ламах, с десятью кораблями отправился на Понт2), получили сведение о предстоящем укреплении этой местности. Они находили опасным, как бы тут не вышло того же, что было с Анеями,3 угрожавшими Самосу, и где утвердились самосские изгнанники, которые помогали пелопоннесскому флоту, посылая ему кормчих, тревожили находившихся в городе самиян и принимали у себя беглецов. Ввиду этого афинские стратеги собрали войско из союзников и отправились морем, одержали победу в сражении над митиленянами, вышедшими против них из Антандра, и снова овладели этим пунктом. (2) Вскоре после этого Ламах вошел в Понт и, бросив якорь в Гераклеотиде, у устья реки Кал ста, потерял свои корабли, потому что полил дождь и внезапно набежал на них поток воды. Сам Ламах с войском прошел сухим путем через землю вифинских фракиян, живущих по ту сторону пролива в Азии, и прибыл в колонию мегарян Калхедон, лежащую у устья Понта.

1 IV. 52.2-3
2 Эвксинский (Черное море).
3 III. 19.2; 32.2
дань: союзническую (форос).
в Гераклеотиде: в области Гераклеи Понтийской, теп. Эрегли, в Малой Азии, на берегу Вифинии, мегарской колонии.
потерял ... поток воды: Диодор (XII. 72) говорит подробнее: от сильных дождей река разлилась, корабли вынесены были течением к скалистому берегу и там разбились.
Калхедон: теп. Кадикёй, против Византия, у южной части Фракийского Боспора.

76 В ту же летнюю кампанию афинский стратег Демосфен, тотчас после отступления из Мегариды, прибыл с сорока кораблями в Навпакт. (2) Дело в том, что с ним и с Гиппократом некоторые беотяне в городах вели переговоры о беотийских делах, желая изменить их государственное устройство и обратить его в демократию. Под руководством главным образом фиванского изгнанника Птоиодора приняты были следующие меры. (3) Несколько человек должны были выдать Сифы (Сифы лежат в Феспийской области, при море у Крисейского залива). Другие, из Орхомена, должны были предать Херонею, которая подчинена Орхомену, называвшемуся прежде Минийским, а теперь Беотийским. Наиболее деятельное участие в сношениях с афинянами принимали орхоменские изгнанники, которые нанимали людей на службу в Пелопоннесе. Херонея - крайний пункт Беотии, на границе с фокидской Фанотидой. (4) Некоторые фокидяне также участвовали в заговоре. Афиняне должны были занять Делий, святыню Аполлона, находящийся в Танагрской области и обращенный к Евбее. Все должно было быть совершено одновременно в назначенный день, чтобы не дать беотянам собраться всем вместе к Делию, но чтобы каждый из них был занят делами в собственном государстве. (5) Если бы попытка удалась и Делий был укреплен, то заговорщики надеялись, что, коль скоро эти пункты будут в их власти, поля опустошены и каждый из них будет иметь помощь вблизи, положение дел не останется неизменным; хотя бы на этот раз и не удалось произвести какой-либо переворот в государственном строе отдельных государств Беотии, все-таки со временем, когда афиняне придут на помощь восставшим, силы же беотян будут раздроблены, все оборудуется надлежащим образом.

Сифы: в южной части Беотии.
Херонею: см.: I. 113.1 Сифы, Херонея и Делий - три далеко расположенных друг от друга пункта, из которых удобнее всего можно было сделать одновременное вторжение в Беотию).
Минийским: по имени миниев, греческого племени, обитавшего в Беотии до переселения туда беотян.
Фанотидой: область города Фанотея или Панопея (89.2).
Делий: теп. Дилиси, город Беотии, на границе с Аттикою, с храмом Аполлона
каждый из них... государстве: т. е. чтобы не все беотяне могли явиться к Делию, но чтобы граждане каждого беотийского государства шли на помощь туда, где начинались беспорядки.

77 Таков был подготовлявшийся план заговора. Сам Гиппократ должен был в благоприятный момент с войском из Афин идти войною на беотян. Демосфена он отправил вперед с сорока кораблями к Навпакту, чтобы в тех местах он набрал войско из акарнанов и прочих союзников и шел морем к Сифам, которые должны были быть взяты с помощью измены.1 Назначен был и день, когда следовало все разом привести в исполнение. (2) По прибытии на место Демосфен узнал, что Эниады2 вынуждены были всеми акарнанами примкнуть к афинскому союзу. Сам он поднял всех тамошних союзников и двинулся в поход сначала против Салинфия и агреев,3 привлекши их на свою сторону, Демосфен стал окончательно готовиться к походу на Сифы, когда это потребуется.

1 IV. 76.3
2 I. 113.3; II. 102.
3 III. 106.3-4

78 В ту же самую пору летней кампании Брасид с тысячею семьюстами гоплитов направился к Фракийскому побережью. По прибытии в Гераклею, что в Трахине,1 он послал вперед вестника в Фарсал к сторонникам лакедемонян с просьбою проводить его и его войско. В Мелитею, что в Ахее, пришли Панер, Дор, Гипполохид, Торилай и Строфак, проксен халкидян. Затем Брасид продолжил путь. (2) Его сопровождал в числе других фессалиян Никонид из Ларисы, приятель Пердикки. Нелегко было бы пройти через Фессалию, особенно с оружием в руках без проводника. Для всех безразлично эллинов проходящие по чужим землям без согласия их жителей люди возбуждают подозрение, фессалийский же народ искони был благорасположен к афинянам. (3) Таким образом, если бы у фессалиян в их стране был исономический, а не династический строй, Брасид никогда не прошел бы дальше, потому что даже и во время этого похода против него вышли люди, иначе настроенные, нежели поименованные выше лица, и у реки Энипея мешали его переходу, заявив, что Брасид поступает вопреки праву, совершая переход без согласия общефессалийского союза. (4) Но проводники возразили, что они не стали бы провожать Брасида наперекор воле союза, что он явился внезапно и они проводят его потому, что связаны с ним узами гостеприимства. Кроме того, сам Брасид заявлял, что он идет как друг фессалиян в их земли и воюет не с ними, а со своими врагами, афинянами; ему не известно, чтобы между фессалиянами и лакедемонянами существовала какая-либо вражда, которая мешала бы одному народу проходить через земли другого; да и теперь против их воли он не пойдет дальше, тем более что и не может пройти; однако он просит его не задерживать. Выслушав это, фессалияне удалились. (5) Брасид же, по совету проводников, во избежание какого-либо более сильного противодействия, продолжал путь без всяких остановок ускоренным маршем. В тот день, как он вышел из Мелитеи, он прибыл в Фарсал и расположился лагерем подле реки Апидана, оттуда прошел в Факий,2 а из Факия в Перребию. (6) Отсюда уже фессалийские проводники возвратились назад, а перребы, подчиненные фессалиям, проводили Брасида до Дия, находившегося во владениях Пердикки. Дий – городок, лежащий у подножия Олимпа в Македонии со стороны Фессалии.

1 III. 92
2 Местоположение неизвестно.
в Фарсал: см.: к I. 111.1. Он, как и большая часть городов Фессалии, находился с Афинами в союзе (ср.: II. 22.3).
в Мелитею: между Гераклеей и Фарсалом, в фтиотийской Ахайи.
пришли: из Фарсала.
из Ларисы: см.: к II. 22.3.
исономический, а не династический строй: т. е. если бы у фессалиян была демократия, основанная на равенстве всех перед законом (isonomia), а не династия, крайняя олигархия.
во время этого похода: когда в Фессалии пользовалась перевесом лакедемонская партия.
у реки Энипея: теп. Цанарли, правый приток Пенея.
общефессалийского союза: политическое единство Фессалии выражалось в собрании представителей отдельных племен, ее населявших, избиравшем особое должностное лицо, тага.
Апидана: теп. Софадитико, приток Пенея.
в Перребию: северная часть Фессалии.
Дий теп. Малафрия, на юге Македонии.

79 Таким образом, Брасид успел пройти через Фессалию прежде, чем кто-либо успел собраться задержать его, и пришел к Пердикке в Халкидику. (2) Дело в том, что вследствие удач афинян жители Фракийского побережья и Пердикка, отложившиеся от них,1 испугались и вызвали войско из Пелопоннеса. Халкидяне ждали, что афиняне прежде всего пойдут на них; призывали лакедемонян тайно и соседние с Халкидикою города, не отпавшие от афинян. Пердикка же, правда, не бывший открытым врагом афинян, опасался давних распрей с ними,2 больше же всего он желал покорить своей власти Аррабея, царя линкестов. (3) Неудачи, как раз в то время постигшие лакедемонян, облегчили для жителей Фракийского побережья и Пердикки возможность вызвать войско из Пелопоннеса.

1 I. 58; IV. 7
2 II. 99.2
линкестов: см.: к II. 99.2

80 В самом деле, афиняне теснили Пелопоннес, а больше всего землю лакедемонян; последние надеялись, что они скорее всего отвлекут из Пелопоннеса афинян, если будут тревожить их со своей стороны и пошлют войско к союзникам их, тем более, что последние изъявляли готовность содержать войско лакедемонян и звали их с целью самим отложиться от афинян. (2) Сверх того, лакедемонянам желательно было иметь предлог услать часть илотов, чтобы они не замыслили ввиду настоящего положения вещей вследствие потери Пилоса какого-либо переворота. (3) Устрашаемые грубостью и многочисленностью илотов, они придумали следующее (всегда у лакедемонян большинство их мероприятий направлено было к ограждению от илотов): они объявили, чтобы выделены были все те илоты, которые изъявляют претензию на то, что они оказали лакедемонянам наибольшие услуги в военном деле, будто бы с целью даровать им свободу. Этим лакедемоняне искушали илотов, полагая, что из них все, считающие себя наиболее достойными освобождения, скорее всего способны осмелиться обратиться против них. (4) Таким образом отделено было в первую очередь около двух тысяч человек. С венками на головах, как бы уже освобожденные, илоты эти обходили храмы, но вскоре после того исчезли, и никто не знал, какой конец постиг каждого из них. (5) И теперь лакедемоняне охотно выслали с Брасидом семьсот гоплитов из илотов; прочих воинов он взял на жалованье из Пелопоннеса.

исчезли... из них: по Диодору (XII. 68), илоты были избиты в то время, когда каждый из них был у себя дома.
и теперь: изложенное выше случилось раньше, когда – в точности неизвестно.

81 Лакедемоняне сильно желали послать именно Брасида (хлопотали об этом и халкидяне): он слыл в Спарте за человека, смело идущего на все. Когда же он отправился, то оказался человеком очень ценным для лакедемонян. (2) В самом деле, действуя справедливо и умеренно по отношению к городам,1 Брасид в это время отторгнул от афинян большую часть их, а другими местностями завладел при помощи измены. Благодаря этому лакедемоняне имели возможность, если бы желали заключить мир, что они и сделали, возвращать афинянам и получать от них обратно захваченные тою и другою стороною пункты; да и театр военных действий из Пелопоннеса переносился в другое место. Позже, в войну, следовавшую за сицилийским походом, нравственные качества и ум Брасида, обнаруженные им тогда2 и ставшие известными одним3 по опыту, другим4 по слухам, больше всего настраивали афинских союзников в пользу лакедемонян. (3) Брасид был первый лакедемонянин, который во время похода за пределы своей страны приобрел славу человека честного во всех отношениях, и там, где был, он вселял твердую надежду, что таковы же и прочие лакедемоняне.

1 На Фракийском побережье.
2 Во время фракийской экспедиции.
3 Халкидянам на Фракийском побережье.
4 Грекам на Ионийском побережье и на островах.
в войну ... походом: в так называемую Декелейскую войну.

82 Лишь только афиняне узнали о прибытии Брасида на Фракийское побережье, они объявили Пердикку врагом, считая его виновником появления Брасида, и с большею бдительностью следили за союзниками в тех местах.

83 Между тем Пердикка немедленно соединил свои силы с войском Брасида и выступил в поход против соседа своего, Аррабея, сына Бромера, царя македонян линкестов.1 Пердикка враждовал с ним и желал покорить его. (2) Когда он со своим войском и войском Брасида находился у прохода в Линк, Брасид сказал, что ему желательно до начала военных действий отправиться сначала к Аррабею и, вступив с ним в переговоры, если можно, склонить его к союзу с лакедемонянами. (3) Дело в том, что и Аррабей дал Брасиду знать через глашатая о своей готовности подчиниться третейскому суду Брасида. Кроме того, явившиеся вместе с глашатаем послы от халкидян советовали Брасиду не избавлять Пердикку от грозящих ему опасностей, чтобы он тем с большим вниманием относился к их делам. (4) Почти в таком же смысле говорили и послы от Пердикки в Лакедемоне, именно, что он привлечет к союзу с лакедемонянами многие из соседних местностей. При таких обстоятельствах Брасид предпочитал уладить дело Аррабея беспристрастно. (5) Пердикка возражал, что он призвал Брасида не как судью в его распрях, но чтобы тот сокрушил тех его врагов, которых он укажет ему сам, и что Брасид обидит его, если вступит в переговоры с Аррабеем, в то время как он, Пердикка, продовольствует половину войска Брасида. (6) Однако Брасид, вопреки желанию Пердикки, рассорившись с ним, вступил в переговоры с Аррабеем, был убежден его доводами и не вторгся в его землю, а отвел свое войско назад. Пердикка, считая себя обиженным, после этого стал давать третью часть провианта вместо половины.

1 II. 99.2
в Линк: другое название Линкестиды.
от ... опасностей: войны с Аррабеем.

84 В ту же летнюю кампанию, незадолго перед уборкой винограда, Брасид с халкидянами быстро выступил в поход против Аканфа, колонии Андроса. (2) В среде жителей Аканфа, между теми, которые сообща с халкидянами призвали Брасида, и демократами начались раздоры, принимать ли его в город. Однако народ из опасения за плоды, которые были еще на полях, принял Брасида, вняв его убеждениям пропустить его одного и затем постановить решение, после того как его выслушают. Представ перед народом, Брасид (для лакедемонянина он был хороший оратор) произнес следующую речь.

Аканфа: теп. Ерисос, на восточном берегу Халкидики, основан андриянами в 655/654 г., был в Афинском морском союзе.

85 «Аканфяне! Посылая меня и войско в поход, лакедемоняне подтверждают тем самым истинность нашего заявления о причине войны, сделанного еще в начале ее, именно, что мы будем воевать с афинянами за освобождение Эллады. (2) Пусть никто не укоряет нас в том, что мы явились сюда поздно, что мы ошиблись в своем предположении, в основе которого было вести войну в Аттике, и в своей надежде – сокрушить афинян быстро, одними своими силами, не подвергая вас опасностям. Ведь теперь, когда представилась возможность, мы явились и при вашем содействии постараемся покорить афинян. (3) Однако меня удивляет, что вы заперли передо мною ворота и недовольны моим прибытием. (4) А мы, лакедемоняне, рассчитывали, что явимся к людям, которые еще до нашего фактического прибытия будут, по крайней мере, настроены как наши союзники, и что появление наше будет желанно для вас. Вот почему мы решились подвергнуться столь великой опасности совершить многодневный путь по чужой земле и приложить к тому всю нашу энергию. (5) Но было бы ужасно, если у вас на уме что-либо иное, если вы будете противиться освобождению вас самих и прочих эллинов. Это было бы ужасно не только потому, что вы сами противодействуете, но и потому, что другие, к кому бы я ни пришел, будут присоединяться ко мне с меньшей охотой. (6) Ведь они будут встревожены, если вы, к кому я прежде всего обратился, не приняли меня, вы, граждане значительного города, пользующиеся славою людей рассудительных. Объяснить им убедительно причину такого вашего отношения ко мне я буду не в состоянии, и они подумают, что я сулю не истинную свободу или что я явился к ним бессильный и не в состоянии защитить их от афинян в случае нападения последних. (7) Между тем афиняне, несмотря на свое численное превосходство, не пожелали померяться силами с тем войском, которое у меня теперь, когда я явился на помощь к Нисее,1 и невероятно, чтобы они отрядили против вас морем такое войско, которое равнялось бы войску их, бывшему при Нисее».

1 IV. 70 - 73

86 «Сам я явился сюда не со злым умыслом, но для освобождения эллинов, и лакедемонское правительство я обязал величайшею клятвою, что все государства, какие будут привлечены мною в наш союз, останутся автономными. Явился я сюда не затем, чтобы приобрести союз ваш силою или обманом, напротив, чтобы подать помощь вам, порабощенным афинянами. (2) Итак, прошу вас, оставьте вашу подозрительность в отношении меня, ибо я даю вам вернейшие ручательства, не считайте меня бессильным защитником, но смело присоединяйтесь ко мне. (3) Если кто-нибудь лично за себя боится, как бы я ни передал города в управление нескольким лицам, и потому не имеет охоты присоединиться ко мне, пусть вполне мне доверится. (4) Я пришел не за тем, чтобы принимать участие в борьбе партий, и, думаю, сулил бы вам сомнительную свободу, если бы, вопреки исконному государственному порядку, вздумал подчинять большинство меньшинству или, наоборот, меньшинство всем.1 (5) Подобная свобода была бы тягостнее иноземного ига, а мы, лакедемоняне, не получили бы в награду за свои труды благодарности, и вместо почета и славы нас бы скорее стали обвинять. Мы навлекли бы на себя те самые жалобы, из-за которых воюем с афинянами, и снискали бы себе ненависть в большей степени, чем те люди, которые не выставляют на вид своего благородства. (6) Для людей, пользующихся выдающимся положением, до известной степени менее постыдно иметь притязания на чужое открытою силою, нежели под благовидным обманом; в первом случае действуют по праву силы, которую ниспослала судьба, во втором при помощи козней, изобретаемых низкою душою».

1 Т. е. олигархию демократии.
передал ... лицам: т. е. ввел олигархический строй.

87 «Поэтому в делах, представляющих для нас большой интерес, мы действуем с большою осмотрительностью. После клятвы какое ручательство могло бы быть для вас надежнее того, которое дается людьми, поступающими согласно со своими словами и тем самым неизбежно внушающими представление, что и действия их будут полезны в той же мере, как они на это указывали?»

(2) «Если в ответ на мои предложения вы укажете, что не в состоянии исполнить их, если, при всем благорасположении ко мне, вы пожелаете, во избежание вреда для себя, отклонить их, если вы скажете, что свобода представляется для вас небезопасной и что справедливо даровать ее тем, которые в силах ее принять, и несправедливо навязывать ее кому-либо против его желания, то я призову в свидетели богов и туземных героев, что я пришел сюда ради вашего блага, но не убедил вас, и тогда опустошу вашу землю и постараюсь покорить вас силою. (3) После этого я не буду считать себя действующим несправедливо; напротив, в свое оправдание я буду иметь еще два настоятельных довода: во-первых, в отношении к лакедемонянам, чтобы вы, если не присоединитесь к нам, при всем вашем благорасположении, не вредили им деньгами, которые взимают с вас афиняне; во-вторых, в отношении эллинов, чтобы вы не были для них помехою в деле освобождения от рабства. Иначе действия наши были бы несправедливы. (4) Ведь мы, лакедемоняне, не обязаны освобождать тех, кто не желает свободы, разве в том только случае, когда того требует общее благо. (5) С другой стороны, мы не стремимся к владычеству; напротив, мы прилагаем старание положить конец владычеству других, и мы были бы неправы по отношению к большинству эллинов, если бы, желая доставить всем автономию, оставили без внимания ваше противодействие. (6) Принимайте же ввиду этого благое решение, постарайтесь занять среди эллинов первое место в стремлении к свободе и стяжать себе вечную славу. Тогда и ваше достояние не пострадает,1 и государству в его совокупности вы доставите прекраснейшее имя».

1 Имеется в виду опустошение полей аканфян, которым грозит Брасид.

88 Вот что сказал Брасид. Жители Аканфа сначала много говорили за и против допущения его в город и потом решили вопрос тайною подачей голосов. Под влиянием увлекательной речи Брасида и из страха за полевые плоды большинство решило отложиться от афинян. Взяв с Брасида ту клятву, с которою отправило его в поход лакедемонское правительство, именно, что все союзники, которых он приобретет, сохранят свою автономию, жители Аканфа приняли войско Брасида. Вскоре после этого отложился также Стагир, колония Андроса. (2) Таковы события этой летней кампании.

Стагир: около теп. Нисворо на восточном берегу Халкидики, состоял в Афинском морском союзе.

89 В начале следующей зимней кампании некоторые города беотян должны были передаться афинским стратегам Гиппократу и Демосфену, для чего последнему следовало идти со своими кораблями к Сифам, а Гиппократу к Делию.1 Вследствие происшедшей ошибки в расчете дней, когда обоим стратегам надлежало выступить в поход, Демосфен, имевший на своих кораблях акарнанов и многих других союзников из тамошних местностей, подошел к Сифам преждевременно и ничего не сделал. Дело в том, что заговор был открыт фокидянином из Фанотея Никомахом, который дал знать об этом лакедемонянам, а те беотянам. (2) Все беотяне явились на помощь к Сифам (Гиппократа не было еще на суше, и он не тревожил их) и успели раньше занять Сифы и Херонею. Узнав о неудаче, заговорщики не произвели никаких изменений в городах.

1 IV. 76; 77
из Фанотея: город на Кефисе, на границе Фокиды и Беотии.

90 Между тем Гиппократ, призвавший к оружию всех афинян, как граждан, так и метеков, а равно всех чужеземцев, какие были в городе, опоздал к Делию: в то время беотяне уже отступили от Сиф. Гиппократ расположился лагерем и занялся укреплением Делия следующим способом. (2) Кругом священного участка и храма вырыт был ров; выбрасываемая из него земля образовала служившую укреплением насыпь; вдоль насыпи вбили колья, нарезали виноградных лоз в окрестностях священного участка и переплетали ими палисад, вкладывали туда также камни и кирпичи, которые брали из близлежащих разрушенных зданий, вообще всеми способами поднимали укрепление. Потом в удобных для того пунктах, там, где не было никаких храмовых построек, – портик, который был здесь, обрушился, - поставили деревянные башни. (3) Приступили афиняне к этой работе на третий день по выходе из дому, работали в этот день, а также в четвертый и пятый до обеденной поры. (4) Затем, когда большая часть работы была окончена, войско отступило от Делия и прошло на пути домой стадий десять,1 причем одни, большею частью легковооруженные, разошлись немедленно, а гоплиты в боевом порядке остановились и не двигались дальше. Гиппократ некоторое время оставался еще на месте, занятый устройством постов и работами по укреплению, чтобы довести их, как требовалось, до конца.

1 Более 1 1/2 версты.

91 В эти дни беотяне собирались к Танагре. Когда явились войска от всех государств1 и узнали, что афиняне отступили домой, все беотархи, их одиннадцать, не соглашались давать битву, коль скоро афинян нет больше в Беотии (они находились почти на границе Оропии,2 когда расположились лагерем). Только Пагонд, сын Эолада, который был беотархом Фив вместе с Арианфидом, сыном Лисимахида, и в то время командовал войском, желал дать битву. Он полагал, что лучше пойти на риск, вызывал лох за лохом, чтобы не все воины разом оставляли свои посты, и следующею речью старался убедить беотян сделать нападение на афинян и сразиться с ними.

1 Беотийских.
2 Т. е. земли города Оропа, принадлежавшего тогда Афинам. II. 32.
беотархи: см.: к II. 2.1

92 «Никому из нас, начальников, беотяне, не должно бы и на мысль приходить, что не следует вступать в сражение с афинянами, коль скоро, будто бы, мы уже не настигнем их в Беотии. Ведь они собираются разорить Беотию, явившись из пограничной страны и соорудив здесь укрепление. Поэтому они бесспорно враги наши и там, где мы настигли бы их, и там, откуда они пришли и учинили неприязненные действия. (2) Если кто-либо и находил прежде, что для нас безопаснее не давать битвы, то теперь он должен изменить свое мнение. Тем, кто подвергается нападению со стороны другого, предусмотрительность не дозволяет раздумывать о защите собственной земли столь же долго, как в том случае, когда, обладая своим достоянием и стремясь приумножить его, по доброй воле сам нападаешь на другого. (3) Вам искони одинаково свойственно отражать нападение иноплеменного войска и на своей земле, и на чужой; тем более подобает отражать афинян, которые к тому же живут на границе с нами. (4) По отношению к соседям готовность померяться силами обеспечивает всем свободу; это относится в особенности к афинянам, которые пытаются поработить себе не только близкие, но и далекие народы. Как же тут не бороться с ними до последнего изнеможения? Состояние, в каком находятся жители противолежащей Евбеи и большей части остальной Эллады, служит для нас примером. Разве не известно, что везде соседи борются за границы своих владений? А у нас в случае поражения была бы установлена одна непререкаемая граница, именно: вторгшись в нашу землю, афиняне силою завладеют ею. Вот насколько соседство их опаснее всякого другого! (5) Кроме того, обыкновенно те, кто уверен в своей силе и нападает, как теперь афиняне, на своих соседей, идут бесстрашнее на народ, пребывающий в бездействии и защищающийся только на собственной земле; напротив, они имеют меньше охоты сдерживать тот народ, который встречает их за пределами своей страны и при благоприятных обстоятельствах сам начинает военные действия. (6) Подтверждение этого мы видим на самих же афинянах: разбив их при Коронее1 в то время, когда вследствие наших междоусобиц они завладели нашей землей, мы доставили Беотии полное спокойствие по настоящее время. (7) Вспомним это, и пусть старшие из нас покажут себя на деле такими, какими они были прежде, а младшие как дети отцов, оказавшихся тогда доблестными, пусть стараются не посрамить унаследованной ими доблести. Доверившись, что за нас будет божество, святынею которого афиняне, беззаконно укрепив ее,2 теперь пользуются, полагаясь на жертвенные знамения, оказывающиеся благоприятными для нас, мы должны идти на врагов и показать, что достигнуть цели своих стремлений они могут нападением на других, которые не умеют отражать врага, но что они не уйдут назад без борьбы от такого народа, который считает долгом чести всегда бороться за свободу своей земли и не порабощать несправедливо чужой».

1 I. 113.2
2 Ср.: IV. 90
состояние... Евбеи: см.: I. 114.3

93 Обратившись с таким увещанием к беотянам, Пагонд убедил их идти на афинян. Поспешно он вызвал войско1 и повел его на них, потому что была уже поздняя пора дня. Приблизившись к афинскому войску, Пагонд расположился на таком месте, откуда благодаря разделявшему их холму неприятели не видели друг друга, выстроил воинов в боевой порядок и стал готовиться к битве. (2) Когда Гиппократу, находившемуся еще подле Делия, дано было знать о наступлении беотян, он послал войску приказ строиться к бою, а немного спустя прибыл и сам. Подле Делия он оставил около трехсот человек конницы с тем, чтобы они и служили гарнизоном на случай могущего быть нападения, и могли, выждав удобный момент, неожиданно с тыла напасть на беотян во время битвы. (3) Для отражения неприятельской конницы беотяне выставили свой отряд и, когда все приведено было в порядок, появились на вершине холма и выстроились, как они и намеревались, в боевой порядок. У них было около семи тысяч гоплитов, больше десяти тысяч легковооруженных, тысяча конных воинов и пятьсот пелтастов. (4) Правое крыло занимали фивяне и подчиненные им союзники,2 центр – галиартяне, коронеяне, копейцы и прочие, обитавшие в окрестностях озера,3 левое крыло – феспияне, танагряне и орхоменцы. Конница и легковооруженные размещены были на обоих флангах. Фивяне выстроились по двадцати пяти человек вглубь, а остальные как попало. (5) Таковы были силы, и так они были распределены у беотян.

1 Из области Танагры: IV. 91
2 Жители небольших окрестных местностей.
3 Копаидского.
галиартяне: жители Галиарта, города Беотии, на южном берегу Копаидского озера.
копейцы: жители Коп, теп. Тополии, города Беотии, на северном берегу Копаидского озера.

94 У афинян все тяжеловооруженное войско, по численности равное неприятельскому, выстроилось по восьми человек вглубь, конница же поставлена была на обоих флангах. Правильно вооруженного легкого войска тогда не было, как и вообще его не было в Афинах. Те же легковооруженные воины, которые участвовали в походе, хотя по числу и значительно превосходили неприятельских легковооруженных, но многие из них следовали за войском без вооружения, потому что в легковооруженные отряды набирались все, способные носить оружие, будь это горожане и находившиеся в городе иноземцы; в деле, однако, участвовало их немного, потому что раньше они уже ушли домой.1 (2) Неприятели построились в боевой порядок и уже намерены были вступить в битву, когда стратег Гиппократ, обходя ряды афинян, ободрял их такими словами.

1 IV. 90.4
легкого войска ... не было в Афинах: упоминаемые в II. 13.8 1600 стрелков, очевидно, не причислялись к легковооруженным в собственном смысле.

95 «Увещание мое, афиняне, будет кратко, но, будучи обращено к людям храбрым, оно может произвести не менее сильное действие; это будет скорее напоминание, нежели внушение. (2) Пусть не подумает кто из вас, будто мы поступаем несправедливо, на чужой земле подвергая себя столь грозной опасности: на самом деле, в земле беотян нам предстоит борьба за нашу землю. И если победу одержим мы, то пелопоннесцы без содействия беотийской конницы никогда больше не вторгнутся в вашу страну. Этой одной битвой вы приобретете Беотию и прочнее обеспечите свободу вашей родины. (3) Итак, идите на врагов достойно вашего государства, которым каждый из вас гордится, что оно, ваша родина, – первое государство Эллады, достойно отцов ваших, которые с Миронидом во главе победили беотян в бою при Энофитах и некогда овладели Беотией1».

1 I. 108.3

96 С таким ободрительным увещанием Гиппократ обошел только половину войска. Он не успел пройти дальше, как беотяне, которых торопливо ободрял в то же время Пагонд, запели пеан и ударили на неприятеля с холма. Афиняне бросились на них и на бегу сразились с врагом. (2) Стоявшие на краю флангов отряды обоих войск не вступили в битву, так как для них служило препятствием одно и то же: их удерживали потоки воды. Прочие части войск бились с ожесточением, и щиты сражающихся ударялись один о другой. (3) Левое крыло беотян и часть их войска, стоявшая до центра, уступали афинянам, которые в этом месте теснили в числе прочих особенно феспиян. Дело в том, что, когда стоявшие подле феспиян войска уже отступили, феспияне были окружены тесным кольцом. При этом те из них, которые пали, были изрублены во время схватки; впрочем, и некоторые афиняне, приведенные в замешательство при оцеплении неприятеля, не узнавали своих и избивали друг друга. (4) Таким образом, на этой стороне войско беотян подавалось назад и бежало к тем частям, которые выдерживали сражение. Но правое крыло, на котором стояли фивяне, имело перевес над афинянами и, принудив их к отступлению, сначала наступало медленно. (5) И вот Пагонд из скрытого пункта послал в обход холма два отряда конницы туда, где терпело левое крыло беотян. Одерживающее победу крыло афинян при внезапном появлении конницы пришло в ужас, полагая, что нападает новое войско. (6) Оба эти обстоятельства, и появление конницы, и преследование фивян, разрывавших ряды афинян, заставили обратиться в бегство все афинское войско. (7) Одни из афинян бросились к Делию и к морскому берегу, другие – по направлению к Оропу, часть – к горе Парнефу, иные рассеялись в разные стороны, где кто надеялся найти спасение. (8) Беотяне, в особенности конница их, преследовали и убивали афинян; помогали им локры, подоспевшие на помощь немедленно после того, как афиняне обращены были в бегство. Наступившая ночь задержала битву, и главной массе бегущих легче было спасаться. (9) На следующий день афиняне из Оропа и Делия, где они оставили гарнизон и которые все еще были в их руках, морем переправились домой.

к горе Парнефу: см.: к II. 23.1

97 Беотяне водрузили трофей, собрали своих убитых, сняли вооружение с неприятельских трупов, оставили стражу, а затем отступили к Танагре и стали замышлять напасть на Делий. (2) Глашатай, посланный афинянами для получения убитых, встретился на пути с беотийским глашатаем; последний предложил ему повернуть назад говоря, что афинский глашатай ничего не добьется, пока сам он не возвратится к беотянам. Явившись к афинянам, глашатай, по поручению беотян, объявил, что афиняне поступили не по праву, нарушив порядки эллинов. (3) Дело в том, что для всех установлено при вступлении во владения друг друга не касаться находящихся там святынь; между тем афиняне укрепили Делий и поместились в нем, совершая там все то, что люди делают на мирской земле, – черпали и носили воду, неприкосновенную для беотян, которою они пользовались как святою водою, только для священнодействий. (4) Поэтому за божество и за себя беотяне требуют от афинян, призывая общие божества и Аполлона, покинуть святыню и унести с собою все, им принадлежащее.

98 После этих слов беотийского глашатая афиняне отправили к беотянам своего глашатая с ответом, что они вовсе не поступили вопреки праву по отношению к святыне и по своей воле не будут причинять ей вреда и впредь: с самого начала они вступили в святыню не ради этого, а скорее для того, чтобы оттуда защищаться от обидчиков. (2) У эллинов существует обычай, продолжали афиняне, в силу которого тот, кто овладевает какой-либо землей, большой ли, или малой, становится всегда обладателем святынь этой земли и наблюдает, чтобы, по мере возможности, культ в них отправлялся по прежним обычным правилам. (3) Ведь так же поступали и беотяне, и большая часть остальных эллинов, все те, которые силою изгнали туземцев и занимают землю их: вначале они совершили нападение на святыни, как чужие им, а теперь владеют ими, как собственными. (4) Точно так же и они, афиняне, если бы имели возможность завладеть землею беотян на большем пространстве, удерживали бы ее за собою; и теперь они добровольно не уйдут из той части Беотии, которую занимают и считают своею. (5) Наконец, что касается воды, они пользовались ею в силу необходимости и сами не позволили бы себе такой дерзости, если бы беотяне первые не напали на их землю и не вынудили их в целях самозащиты пользоваться этой водой. Когда людей застигают война и опасность, естественно, всякого рода их поступки, даже и в глазах божества, заслуживают некоторого извинения. (6) Ведь алтари служат убежищем для невольных грешников, и нарушителями закона именуются люди, впадающие в преступление без нужды, а не те, которые отваживаются на что-либо под влиянием несчастия. (7) Беотяне, требуя выдачи убитых афинян в обмен за святыни, гораздо более поступают неблагочестиво, нежели афиняне, когда они отказываются получить за святыню то, что подлежит такому обмену. (8) Глашатаю своему афиняне велели сказать решительно, что они желают собрать своих убитых по договору, следуя заветам отцов, а не за то, что они удалятся из земли беотян, так как они находятся уже не на их земле, а на своей, приобретенной оружием.

поступали и беотяне ... собственными: ср.: I. 12.3

99 Беотяне отвечали, что если афиняне1 - в Беотии, то они должны уйти из их, беотян, земли и унести с собою то, что принадлежит им; если же они находятся на своей, афинской, земле, то сами должны знать, что нужно делать. Этим беотяне хотели сказать, что Оропия, где лежали убитые (битва произошла на границе), принадлежит как подвластная область афинянам, однако они не могут силою завладеть убитыми, принадлежащими беотянам; с другой стороны, они, разумеется, не стали бы заключать договора относительно земли, принадлежащей афинянам. А что касается беотийской земли, то они считали бы приличным ответить, что «афиняне с удалением из нее могут получить, что требуют».

1 Находящиеся в Делии.

100 Выслушав это, афинский глашатай удалился ни с чем. Тотчас после этого беотяне призвали с побережья Мелийского залива метателей копий и пращников. После сражения на помощь к ним явились две тысячи коринфских гоплитов, а также пелопоннесский гарнизон, вышедший из Нисеи вместе с мегарянами.1 С ними беотяне пошли на Делий и атаковали укрепление. Они пробовали взять его различными средствами, даже подвезли к укреплению боевую машину такого устройства (с ее-то помощью они и взяли укрепление): (2) распилили большое бревно пополам, все его выдолбили и снова тщательно сложили обе части наподобие трубки; к концу бревна прикрепили на цепях котел; от бревна спускалась в котел железная выдувальная трубка; большая часть бревна также обита была железом. (3) Издали подвезли эту машину на повозках к той части стены, которая главным образом состояла из брусьев и виноградной лозы.2 Когда машина была вблизи стены, беотяне приспособили большие раздувальные мехи к тому концу бревна, который был на их стороне, и надували их. (4) Воздух проходил через закрытое пространство в котел, наполненный горящими углями, серою и смолою, и производил большое пламя, от которого и загорелась стена, так что не осталось на ней никого больше: все бросили ее и бежали, и таким образом укрепление было взято. (5) Из гарнизона одни были убиты, а двести человек взяты в плен; остальная масса взошла на корабли и возвратилась домой.

1 IV. 69.3; 70.1
2 IV. 90.2
Мелийского залива: см.: к III. 96.3

101 По взятии Делия на семнадцатый день после битвы от афинян немного спустя снова явился глашатай, ничего не знавший о случившемся, и просил выдать убитых. (2) На этот раз беотяне не дали такого ответа, как прежде, и выдали трупы. В битве пало беотян немного меньше пятисот человек, а афинян немного меньше тысячи, в том числе и стратег Гиппократ; много пало легковооруженных и обозных воинов.

(3) Вскоре после этого сражения1 и Демосфен, отправившийся тогда морем к Сифам,2 потерпев неудачу в своей попытке овладеть ими с помощью измены, высадился в Сикионии, имея на своих кораблях войско акарнанов, агреев и четыреста афинских гоплитов. (4) Но прежде, чем все корабли пристали к берегу, явившиеся на помощь сикионяне обратили в бегство высадившихся на берег и преследовали их до кораблей; одних они убили, других взяли в плен. Водрузив трофей, сикионяне, согласно договору, выдали убитых.

Почти в те самые дни, как происходили события при Делии, умер царь одрисов Ситалк,3 во время похода на трибаллов4 потерпевший поражение в битве. Племянник его Севт, сын Спарадока, воцарился над одрисами и остальной Фракией, царем которой был также Ситалк.

1 При Делии.
2 IV. 89.1
3 II. 29.1;I. 67.1; 95.1
4 II. 96.4
агреев: см.: к II. 102.2

102 В ту же зимнюю кампанию Брасид1 с союзниками Фракийского побережья выступил в поход против Амфиполя, афинской колонии у реки Стримона. (2) На том месте, где лежит теперь этот город, пытался раньше основать колонию Аристагор Милетский, когда он бежал от царя Дария, но эдоны2 вытеснили его. Потом афиняне, тридцать два года спустя, послали туда десять тысяч колонистов из своих граждан и остальных эллинов, желающих отправиться, но они истреблены были фракиянами при Драбеске.3 (3) Двадцать девять лет спустя афиняне снова прибыли туда, причем в качестве экиста был послан Гагнон, сын Никия, прогнали эдонов и основали город на том месте, которое прежде называлось Девятью путями.4 (4) Отправлялись афиняне от Эиона, служившего для них приморским торговым портом и лежащим у устья реки на расстоянии двадцати пяти стадий5 от нынешнего города. Гагнон назвал его Амфиполем, потому что, будучи омываем Стримоном с обеих сторон, он заложен так, что длинная стена от реки до реки отрезает его, и таким образом он виден кругом с моря и с суши.

1 V. 78.1
2 I. 100.3
3 I. 100.3
4 I. 100.3
5 4 версты с небольшим.
Аристагор Милетский: наместник персидского царя Дария в Милете, виновник борьбы греков с Дарием. Желая избежать ответственности перед царем за неудавшуюся экспедицию на Накс, Аристагор возбудил среди ионийских городов восстание в 500 г. против Персии. Когда восстание кончилось неудачей, Аристагор бежал во Фракию, где и был убит в 496 г.
102. 2-3: Хронология трех попыток заселения Девяти путей приблизительно такая: 497/496, 465/464, 437/436 гг.
экиста: см.: к I. 24.2
Эиона: см.: к I. 98.1
Амфиполем ... с суши: Стримон обтекает Амфиполь с двух сторон, так как река, по выходе из озера Керкины (теп. Тахиногёль), встречает на своем течении возвышенности и делает большой заворот к западу; таким образом, город, расположенный на высоте, омывается рекою со стороны суши и моря. С восточной стороны от одного конца дуги до другого стена отрезает город от материка.

103 Снявшись с якоря у Арн на Халкидике, Брасид с войском направился к этому городу.1 К вечеру он прибыл в Авлону и Бормиску, где озеро Болба изливается в море, после обеда продолжал путь ночью. Погода была бурная, и шел небольшой снег. (2) Брасид очень быстро подвигался вперед, желая, чтобы о нем не знали амфипольцы, кроме тех, которые хотели предать город. (3) В Амфиполе были колонисты из аргилян (Аргил – колония Андроса) и другие, которые устраивали этот заговор, будучи привлечены к нему кто Пердиккою, кто халкидянами. (4) Наиболее деятельными участниками заговора были аргиляне, которые жили в близком соседстве; они всегда возбуждали подозрение в афинянах и питали замыслы против Амфиполя. Когда представился удобный случай и появился Брасид, они, задолго до того ведшие сношения с поселившимися в Амфиполе аргилянами с целью привести город к сдаче, приняли теперь Брасида в Аргил, отложились от афинян в ту же ночь и проводили его войско к находящемуся к востоку мосту через реку. (5) Самый город2 лежит дальше этой переправы, и в то время не было еще у него стен,3 как теперь, а у переправы стоял только слабый гарнизон. Брасид легко одолел его: ему благоприятствовали и измена, и дурная погода, и неожиданность нападения; затем он перешел мост и тотчас завладел имуществом амфипольцев, живших за городом по всей местности.

1 Амфиполю.
2 Амфиполь.
3 От моста до города.
у Арн: точное местоположение неизвестно, вероятно около Аканфа и Стагира, на западном берегу Стримона.
к Авлону... Болба: озеро Болба, теп. Бешикгёль, изливается в Стримонский залив ручьем, который, быть может, и есть Авлон.
Бормиск: поселение у устья этого ручья.
Аргил: на Стримонском заливе, между Амфиполем и Стагиром.

104 Так как переправа Брасида была неожиданной для жителей города и многие из живших за городом взяты были в плен, а другие бежали в городское укрепление, то амфипольцы пришли в сильное смятение, тем более, что они подозревали друг друга в измене. (2) Говорят даже, что Брасид, по всей вероятности, взял бы город, если бы захотел идти на него с войском немедленно, а не дозволил бы войску заниматься грабежом. (3) Между тем он расположился лагерем, совершил набег на загородные владения и затем оставался в бездействии, после того как со стороны находившихся в городе соумышленников не было сделано ничего такого, на что он рассчитывал. (4) Противники изменников, превосходившие их численностью, позаботились о том, чтобы ворота не были тотчас открыты, и, по соглашению со стратегом Евклом, явившимся от афинян для охраны местности, отправили вестника к товарищу его по стратегии на Фракийском побережье Фукидиду, сыну Олора, написавшему эту историю и находившемуся тогда подле Фасоса (остров Фасос – колония париян и отстоит от Амфиполя почти на полдня пути),1 с требованием идти к ним на помощь. (5) При этом известии Фукидид поспешно выступил с семью кораблями, которые были в его распоряжении. Главным желанием его было занять заблаговременно Амфиполь, прежде чем он сдастся неприятелю, или в противном случае Эион.

1 На 7 - 8 миль.
Фасос: см.: к I. 100.2
париян: жителей острова Пароса, из числа Кикладских, между Наксосом и Олиаром.

105 Тем временем Брасид, опасаясь прибытия вспомогательных кораблей от Фасоса и зная, что Фукидиду принадлежит разработка золотых приисков в этой части Фракии и что благодаря этому он пользуется значением среди влиятельнейших людей материка, торопился овладеть городом, если возможно, заблаговременно. Брасид опасался, что с прибытием Фукидида масса амфипольцев не перейдет уже на его сторону, так как понадеется, что Фукидид соберет союзников и на море,1 и во Фракии и спасет амфипольцев. (2) Поэтому Брасид предложил умеренные условия сдачи и через глашатая объявил следующее: всякий желающий из жителей города, амфиполец ли то или афинянин, может остаться, владея своим достоянием на равном и одинаковом для всех положении, а кто не желает, обязуется в течение пяти дней покинуть город и забрать с собою все свое имущество.

1 Т. е. с Фасоса и соседних островов.

106 Выслушав это предложение, большинство амфипольцев переменило свое решение, тем более что афинян в городе жило немного, большею же частью население его было смешанное; кроме того, многие из жителей города находились в родстве с теми, которые были захвачены в плен за городом. Наконец предложенные глашатаем условия казались амфипольцам справедливыми сравнительно с тем, чего они опасались: афиняне находили их таковыми, потому что рады были покинуть город, так как им угрожала большая опасность, а на скорую помощь они не рассчитывали, остальное же население, потому что, при равенстве положения, они не теряли прав гражданства и, сверх ожидания, избавлялись от опасности. (2) Таким образом, соумышленники Брасида уже открыто стали доказывать справедливость его предложений, после того как видели перемену настроения в народной массе и нежелание ее повиноваться в дальнейшем присутствующему в Амфиполе афинскому стратегу. Соглашение состоялось, и Брасид был принят на объявленных глашатаем условиях. (3) Таким-то образом амфипольцы выдали город, когда Фукидид со своими кораблями вечером того же дня прибыл в Эион. (4) Брасид только что овладел Амфиполем и не позже, как через ночь, взял бы и Эион. В самом деле, если бы корабли не явились с поспешностью на помощь, город на заре был бы взят.

107 После этого Фукидид стал заниматься приспособлением Эиона к тому, чтобы охранить его от опасностей как теперь, в случае нападения Брасида, так и на дальнейшее время, принял тех, которые пожелали, согласно договору, перейти сюда из верхнего города. (2) Брасид же с большим числом судов внезапно спустился по течению реки к Эиону в надежде завладеть выдающеюся со стороны укрепления косою и тогда иметь в своей власти проход в гавань; вместе с тем он сделал попытку и с суши, но был отбит на обоих пунктах и занялся устроением Амфиполя и его окрестностей. (3) На его сторону перешел также эдонский город Миркин после смерти царя эдонов Питтака, убитого сыновьями Гоаксиса и женою его Бравро. Немного спустя присоединились к Брасиду Галепс и Эсима, колонии фасиян. Содействовал этому и Пердикка, явившийся немедленно после взятия Амфиполя.

Миркин: между горою Пангеем, и озером Керкиною.
Галепс: у подошвы Пангея, к востоку от Стримона.
Эсима: на побережье, между Стримоном и Нестом.

108 Завоевание Амфиполя сильно напугало афинян, в особенности потому, что город был для них полезен доставкою корабельного леса и теми денежными доходами, какие они получали оттуда, а также потому, что до сих пор лакедемоняне, в том случае когда сопровождали их фессалияне, могли пройти против афинских союзников только до Стримона, но, не располагая мостом, не имели возможности проникнуть дальше, так как выше переправы находилось на большом протяжении обширное озеро, образуемое рекою,1 а со стороны Эиона река охранялась триерами. Теперь же положение, по-видимому, облегчалось, и афиняне начинали бояться также и отпадения союзников. (2) Дело в том, что действия Брасида во всех отношениях отличались умеренностью, и в своих речах он повсеместно объявлял, что послан для освобождения Эллады. (3) Подчиненные афинянам города при известии о падении Амфиполя, об обещаниях Брасида и его мягкости были в сильнейшей степени настроены к возмущению. Они тайком обращались через глашатаев к Брасиду с просьбою зайти к ним, причем каждый город желал отложиться первым. (4) Дело это им представлялось безопасным, так как, с одной стороны, они заблуждались в своем представлении о силах афинян, какими те оказались впоследствии, а с другой – больше руководствовались смутным желанием, нежели безошибочным предвидением: люди обыкновенно питают неосторожные надежды на то, чего они горячо желают, а нежелательное для них отвергают субъективными доводами. (5) Кроме того, союзников ободряло недавнее поражение афинян в Беотии, соблазнительные, хотя и не отвечающие действительности, речи Брасида о том, будто у Нисеи2 афиняне не отважились на битву с ним, несмотря на то. что он привел на помощь только свое войско. Союзники чувствовали бодрость и были уверены, что некому выступить против них. (6) Удовольствие, которое они испытывали в настоящем, и надежда впервые испытать на опыте энергичное содействие лакедемонян больше всего возбуждали в них готовность идти на риск во всем. Получив обо всем этом сведения, афиняне разослали по городам гарнизоны, насколько можно было это сделать в короткое время и в зимнюю пору. Со своей стороны Брасид настаивал в Лакедемоне на том, чтобы ему прислано было войско в дополнение к имевшемуся, а сам готовился к сооружению триер на Стримоне. (7) Лакедемоняне не пошли навстречу требованиям Брасида частью потому, что влиятельные лица в государстве завидовали ему, частью потому, что они предпочитали получить обратно граждан, захваченных на острове,2 и кончить войну.

1 Керкина.
2 IV. 73.4
3 Сфактерии.

109 В ту же зимнюю кампанию мегаряне отняли обратно свои длинные стены, которыми владели афиняне, и срыли их до основания. Брасид после взятия Амфиполя предпринял поход вместе с союзниками на так называемую Акту. (2) Область эта, начинаясь от Царского канала, простирается по сю сторону перешейка, а высокая гора ее Афон кончается у Эгейского моря. (3) На Акте, у самого канала, находится город Сана, колония андриян, обращенная к морю со стороны Евбеи; прочие города: Фисс, Клеоны, Акрофои, Олофикс и Дни. (4) Жители их – смесь варварских племен, говорящих на двух языках.1 Небольшую часть их составляют халкидяне, большинство же – пеласги из тирренов, некогда занимавших Лемнос и Афины, а также бисалты, крестоняне и эдоны;2 живут они небольшими городками. (5) Большинство последних перешло на сторону Брасида, но Сана и Дий оказали сопротивление; поэтому Брасид остановился с войском в их земле и стал опустошать ее.

1 Т. е. по-варварски и по-гречески.
2 Фракийские племена.
Акту: собств. Берег, восточный полуостров Халкидики.
Царского канала: устроен Ксерксом, см.: Геродот. VII. 22 сл., 122.
Афон: южная оконечность Акты.
Сана ...Дий: со стороны Стримонского залива Акрофои и, может быть, Олофикс, со стороны Сингитского залива, с севера на юг, Сана, Дий, Фисс, Клеоны.
пеласги из тирренов: по Фукидиду, выходит, что еще во время Пелопоннесской войны на Акте жили тиррены-пеласги; Фукидид не указывает, что эти тиррены-пеласги были отличны от тех пеласгов, которые обитали в древнейшие времена в значительной части страны, получившей потом имя Эллады. Соответствуют ли тиррены-пеласги этрускам, вопрос спорный; в пользу того, что на Лемносе, как об этом упоминает и Фукидид, жили некогда этруски, говорит найденная на Лемносе архаическая надпись, сходная с этрусскими.
бисалты: см.: к II. 99.6
крестоняне то же, что грестоняне (II. 99.6).

110 Так как они не покорялись, то Брасид немедленно выступил в поход против Тороны халкидской, которую занимали афиняне; приглашали его туда несколько человек, готовых передать ему город. Придя в Торону ночью, Брасид перед рассветом расположился с войском у святилища Диоскуров, отстоящего от города стадий на три.1 (2) Появление Брасида не было замечено прочими жителями Тороны и находившимся в ней афинским гарнизоном. Сторонники же Брасида знали, что он придет, и некоторые из них тайком вышли недалеко за город и поджидали его прибытия, а когда заметили, что он прибыл, ввели в город семь легковооруженных с кинжалами (только эти воины и не побоялись войти, хотя первоначально назначено было двадцать человек; во главе их был олинфянин Лисистрат). Они проникли через обращенное к морю укрепление и, так как город лежал на холме, незаметно взошли на него, перебили воинов самого верхнего сторожевого поста и разломали небольшие ворота со стороны Канастрея.

1 Около 1/2 версты.
Гороны: теп. Торони, город на западной оконечности Сифонии, среднего из полуостровов Халкидики.
Канастрея: крайняя оконечность Паллены.

111 Подвинувшись немного дальше, Брасид с остальным войском остановился, послал вперед сотню пелтастов, которые должны были первыми ворваться в город в то время, когда будут открыты какие-нибудь ворота и будет подан условный сигнал. (2) Но время проходило, и пелтасты, удивляясь этому, приблизились постепенно к городу. Между тем тороняне, находившиеся в городе, сообща с вошедшими пелопоннесцами принимали свои меры: когда малые ворота были взломаны, они, разбив засов, открыли и те ворота, которые ведут к городской площади. Сначала введено было в город через малые ворота окольным путем несколько человек, чтобы напугать ничего не знавших жителей города внезапным нападением с тыла и с обеих сторон; потом, согласно условию, подняли сигнальный огонь и впустили уже остальных пелтастов через ворота, бывшие на площади.

112 При виде сигнала Брасид устремился беглым маршем и повел за собою войско; громким дружным криком оно навело большую панику на городское население. (2) Часть воинов быстро ворвалась в город через ворота, другие – по четырехгранным брусьям, которые случайно оказались подле обрушившейся и возобновлявшейся стены и назначались для подъема камней. (3) Брасид с массою войска тотчас направился вверх, на высокие пункты города, желая завладеть им всецело и прочно; остальная толпа рассыпалась отдельными отрядами по всем направлениям.

113 Что касается торонян, то при взятии города большая часть их, ничего не зная о случившемся, пребывала в тревоге, сторонники же Брасида и другие граждане, сочувствовавшие им, немедленно соединились с вошедшими в город. (2) Случилось так, что до пятидесяти афинских гоплитов спали на площади. Узнав о происшедшем, одни из них, немногие, погибли в схватке, а прочие частью сухим путем, частью на двух кораблях, стоявших на страже, бежали и укрылись в укреплении Лекиф, которое и заняли они одни. (3) Лекиф – городская цитадель, выступающая в море и отрезанная на узком перешейке.

114 К афинянам бежали и все расположенные к ним тороняне. Наступил уже день, и Брасид прочно утвердился в городе, когда через глашатая он объявил торонянам, бежавшим вместе с афинянами, что всякий желающий может возвратиться к своей собственности и безбоязненно пользоваться своими гражданскими правами; к афинянам же он отправил глашатая с предложением выйти из Лекифа, согласно уговору, с их имуществом, так как Лекиф принадлежит халкидянам. (2) Афиняне покинуть укрепление отказались, а предложили Брасиду заключить перемирие на один день для того, чтобы собрать убитых. Брасид заключил перемирие на два дня, в течение которых он укрепил ближайшие жилища, а афиняне сделали то же со своими. (3) Затем Брасид созвал торонян и сказал им почти то же, что жителям Аканфа,1 именно: несправедливо считать дурными людьми и предателями тех граждан, которые оказали ему содействие взять город, так как они сделали это не ради порабощения города и не были к тому подкуплены, а для блага и свободы города; не принявшие же в этом деле участия не должны воображать, будто их ждет иная участь:2 он явился не за тем, чтобы погубить какой-либо город или какого-нибудь гражданина. (4) Он и обратился через глашатая к торонянам, бежавшим к афинянам, потому что нисколько не считает их дурными людьми за их дружбу с афинянами. Он полагает, что эти тороняне, узнав их, лакедемонян, на опыте, стали бы относиться к ним не с меньшим, а с гораздо большим расположением, так как лакедемоняне поступают справедливее афинян; теперь же они опасаются лакедемонян по неведению. (5) Брасид предлагал всем готовиться к тому, чтобы быть его надежными союзниками, говоря, что они будут ответственны за те ошибки, какие совершат уже с этого момента. Что касается прошлого, то несправедливостям подвергались не столько они, лакедемоняне, сколько сами тороняне от других, более могущественных,3 и если они4 в чем противодействовали, то это извинительно.

1 IV. 85 - 87
2 Чем тех, кто содействовал Брасиду.
3 Т. е. афинян.
4 Тороняне.

115 Такою речью Брасид ободрил торонян и, по истечении срока перемирия, начал атаку Лекифа. Афиняне защищались со слабого укрепления и с домов, снабженных брустверами, и в первый день отбили атаку. (2) На следующий неприятели собирались придвинуть боевую машину и предполагали с помощью ее метать огонь в деревянную обшивку укрепления. Войско Брасида уже подошло к наиболее слабой части стены, против которой, по мнению афинян, скорее всего, должна была быть подвезена машина. Поэтому они поставили на доме деревянную башню и снесли туда множество амфор и пифосов с водою,1 а также больших камней;2 взошло туда и много людей. (3) Вдруг здание от слишком большой тяжести рухнуло с сильным треском. Это больше огорчило, нежели испугало стоявших вблизи и видевших все афинян; находившиеся же вдали, особенно самые дальние, вообразили, будто в этом месте укрепление уже взято и стремительно побежали к морю и на корабли.

1 Чтобы тушить огонь.
2 Чтобы метать ими в машину.
амфор: глиняные сосуды, большие и пузатые, с узкой шейкой и двумя высоко поставленными ручками.
пифосов: сосуды в форме бочки, из глины или дерева, без ручек, с крышкой; низ или был заострен, и тогда сосуд мог стоять или в песке или в земле, или оканчивался плоско, и тогда сосуд мог стоять на поверхности чего-л.

116 Заметив, что афиняне покидают брустверы, и видя все происходящее, Брасид устремился с войском, немедленно овладел укреплением и перебил всех, кого только захватил в нем. (2) Покинув таким образом этот пункт, афиняне на торговых судах и на военных кораблях1 перебрались в Паллену.2 В Лекифе есть святилище Афины. Перед атакою Брасид объявил через глашатая, что первый взошедший на укрепление получит от него тридцать мин серебра. Полагая, что оно взято не человеческими средствами, а как-нибудь иначе, Брасид пожертвовал тридцать мин богине в ее святилище; стены Лекифа он срыл, место совершенно очистил и все его посвятил божеству. (3) В остальную часть зимней кампании Брасид занялся устройством дел в занятых пунктах и замышлял покорение прочих. С окончанием зимней кампании приходил к концу восьмой год войны.

1 Ср.: IV. 113.2
2 I. 56.2

Дальше

Фукидид

История