Разлад между Коринфом и Керкирой
Внутренние смуты в Эпидамне, который ищет помощи в
Керкире, потом в Коринфе. Коринфяне отправляют в Эпидамн колонистов и
гарнизон. Осада Эпидамна керкирянами. Коринфская экспедиция в Эпидамн.
Битва при Левкимне. Капитуляция Эпидамна. Коринфская экспедиция к
Ампракийскому заливу. Большие вооружения коринфян. Обращение керкирян и
коринфян в Афины (24-31)
Речи керкирских и коринфских послов в Афинах (32-43)
Афиняне заключают оборонительный союз с керкирянами и посылают им помощь (44-45)
Большая коринфская экспедиция в Керкиру. Битва при Сиботских островах (46-55)
24 Есть в Ионийском заливе на правой стороне от входа в него город Эпидамн.1 В окрестностях его живут варвары тавлантии иллирийского племени. (2) Город основали керкиряне, вождем же колонии был сын Эратоклида Фалий (627 г.), по происхождению коринфянин, из потомков Геракла, согласно древнему обычаю приглашенный из метрополии.2 В числе колонистов были также некоторые коринфяне и остальные доряне. (3) С течением времени эпидамняне усилились, и город стал многолюдным. (4) Однако, говорят, вследствие долголетних междоусобных распрей они потерпели урон от какой-то войны с соседними варварами и лишились могущества. (5) Наконец, перед самым началом этой войны демократия Эпидамна изгнала олигархов из города, а последние вместе с варварами стали грабить оставшихся в городе жителей и с суши, и с моря. (6) Оставшиеся в городе эпидамняне, находясь в угнетенном положении, отправляли послов в Керкиру, как свою метрополию, с просьбою не оставить их без внимания в их бедственном положении, примирить с изгнанниками и положить конец войне с варварами. (7) Вот о чем просили послы, расположившись в качестве умоляющих в храме Геры. Однако керкиряне не вняли их мольбам, но отпустили послов ни с чем.
1 Теперь Дураццо.
2 Т.е. из Коринфа, так как Керкира была его колонией.
иллирийского племени: иллирийцы - собирательное имя для обозначения родственных по языку жителей индогерманского племени на Балканском полуострове, на восточном берегу Адриатического моря до Сербии.
вождем колонии: он руководил основанием колонии, имея при этом неограниченные полномочия, давал ей политическую и культовую организацию; после смерти такой «экист» очень часто получал геройский культ.
междоусобных распрей: очевидно, между аристократической и демократической партиями.
в качестве умоляющих : все лица, прибегавшие к алтарю или статуе божества с мольбою о помощи и защите, считались неприкосновенными.
25 Узнав, что от Керкиры не будет им никакой защиты, эпидамняне были в затруднении, как им уладить создавшееся положение. Поэтому они отправили в Дельфы послов вопросить бога: не передать ли им свой город коринфянам как основателям колонии и не попытаться ли получить от них какую-нибудь защиту. Бог дал послам ответ: передать город коринфянам и признать их главенство. (2) Согласно прорицанию эпидамняне явились в Коринф, передали колонию коринфянам, причем указывали, что основателем колонии был коринфянин, и сообщили изречение оракула. (3) Они просили не допускать их до погибели, но защитить их. Коринфяне, по долгу справедливости, согласились подать помощь, считая, что Эпидамн столько же их колония, сколько и керкирян, а также вследствие ненависти к керкирянам за то, что те относились к ним пренебрежительно, хотя и были их колонистами.1 (4) Так, керкиряне не посылали на Коринф на общие всенародные празднества установленных обычаем жертв, не предоставляли коринфянину первенствующей роли при жертвоприношениях2, как поступали прочие колонии, и вообще относились к коринфянам презрительно. По своему материальному положению керкиряне были равны богатейшим эллинам того времени, в боевой подготовленности были могущественнее их. Они кичились иногда значительным превосходством своего флота, тем, что раньше Керкиру занимали феаки, славившиеся морским делом. Вот почему они прилагали и ранее большие заботы об устройстве флота и тогда были могущественны: при начале войны у них было сто двадцать триер.
1 В торговле с западом коринфяне были значительно экономически заинтересованы и потому противились проникновению афинян на запад в Италию и в другие страны. Коринфская денежная единица была стандартом для обмена в странах у Коринфского залива, в Италии и Сицилии. После союза афинян с Акарнанией отношения Афин с Коринфом обострились (Стратановский)
2 Почетное право получать клок шерсти жертвенного животного, который бросали в огонь как знак обречения животного на жертву. (Стратановский)
Дельфы: город в Фокиде, со знаменитым оракулом Аполлона.
как поступали прочие колонии: родственная связь колонии с метрополией выражалась главным образом в общности их религиозного культа; колонисты посылали посольства с дарами на праздники метрополии, а на своих праздниках предоставляли почетные места послам и гражданам метрополии; быть может, и некоторые жречества в колониях замещались гражданами метрополии.
феаки: у Гомера искусные мореходы, жили на острове Схерии, под которым разумелась Керкира.
26 При всех упомянутых выше поводах к жалобам коринфяне с радостью занялись отправкою вспомогательного войска в Эпидамн, предлагали отправляться туда в качестве колонистов всякому желающему и послали гарнизон из ампракиотов, левкадян и собственных граждан. (2) Путь свой они направили по суше через Аполлонию, колонию коринфян, из страха перед керкирянами, как бы те не помешали их переправе по морю. (3) Между тем керкиряне были раздражены известием, что в Эпидамн прибыли колонисты и гарнизон, и что их колония передалась коринфянам. Они тотчас же вышли в море на двадцати пяти кораблях, потом выступили с другой эскадрой и с угрозами требовали от эпидамнян принять изгнанников обратно; дело в том, что изгнанники из Эпидамна явились на Керкиру и, ссылаясь на могилы1 и выставляя на вид родственные связи, просили вернуть их на родину. Керкиряне требовали также отослать гарнизон, присланный коринфянами, и новых колонистов. (4) Эпидамняне не вняли ни одному из этих требований. Тогда керкиряне на сорока кораблях пошли на Эпидамн, имея при себе изгнанников, которых они желали снова водворить на родине, и прихватив с собою иллирийцев. (5) Блокировав город, они объявили, что все желающие эпидамняне и находившиеся в Эпидамне чужестранцы могут безопасно удалиться, угрожая в противном случае поступить с ними как с неприятелями. Так как эпидамняне не послушали их, то керкиряне приступили к осаде города (лежал он на перешейке).
1 Своих предков, похороненных на Керкире.
ампракиотов: жителей Ампракии (поздняя форма Амбракия), коринфская колония в южной части Эпира, у низовьев Арахфа, теп. Арта.
левкадян: жителей Левкады, острова у побережья Акарнании, теп. Санта Мавра; заселен в VII в. коринфянами.
Аполлонию: теп. Поллина, город на иллирийском берегу, коринфско-керкирская колония, основанная в 588 г.
27 Когда посланные из Эпидамна явились в Коринф с известием об осаде, коринфяне стали снаряжать войско и вместе с тем через глашатаев предлагали всем желающим отправляться в Эпидамн на жительство на равных и одинаковых условиях с прежними жителями и новыми колонистами; если же кто не решается отплыть тотчас, но желает все-таки участвовать в колонии, тому предлагалось оставаться в Коринфе со внесением пятидесяти коринфских драхм в качестве залога. Готовых отплыть и вносивших деньги нашлось много. (2) Коринфяне просили также мегарян сопровождать со своим флотом колонистов на тот случай, если бы керкиряне вздумали задержать их на море. Мегаряне изъявили готовность отплыть вместе с ними на восьми кораблях, также палеяне из Кефаллении на четырех. Просили коринфяне и эпидаврян; они доставили пять кораблей, также гермионяне один, трозенцы два, левкадяне десять и ампракиоты восемь. У фивян и флиунтян коринфяне просили денег, у элейцев также денег и невооруженных кораблей. Самими коринфянами снаряжались тридцать кораблей и три тысячи гоплитов.
через глашатаев: глашатаи исполняли различного рода обязанности, между прочим, им давались и дипломатические поручения.
коринфских драхм: коринфская драхма – прибл. 1/3 аттической
мегарян: жителей Мегар, город между Кифероном и Геранеей, к западу от Афин (ср. 114.1).
палеяне: жители Палы, город в западной части Кефаллении, наибольшего из Ионийских островов.
эпидаврян: жителей Эпидавра, город на восточном берегу Арголиды.
гермионяне: жители Гермионы, город на южном берегу Арголиды.
трозенцы: жители Трозена, город в юго-восточном углу Арголиды.
фивян: жители Фив, город в Беотии.
флиунтян: жителей Флиунта, город к юго-западу от Коринфа.
элейцев: жителей Элиды, город в области того же имени, в западной части Пелопоннеса.
28 Когда керкиряне узнали об этих приготовлениях, то вместе с лакедемонскими и сикионскими послами, которых они взяли с собою, явились в Коринф с требованием отозвать назад из Эпидамна и гарнизон и колонистов, как не имеющих никакого касательства к Эпидамну. (2) Если же коринфяне на Эпидамн имеют какие-либо претензии, то они готовы предстать на суд перед пелопоннесскими государствами, выбранными по обоюдному соглашению: за кем суд признает колонию, те и будут ею владеть. Они изъявили также желание предоставить вопрос на решение Дельфийского оракула, лишь бы не доводить дела до войны. (3) В противном случае, говорили керкиряне, коль скоро коринфяне действуют насилием, и они будут вынуждены искать себе помощи у союзников, нежелательных для себя, вообще у других, а не у тех, которых имеют теперь1. (4) Коринфяне отвечали, что обсудят эти предложения, если керкиряне уведут от Эпидамна свои корабли и варваров; а пока жители Эпидамна находятся в осаде, им не к чему предоставлять свое дело на решение суда. (5) Керкиряне возражали, что они готовы сделать это, если и коринфяне отзовут обратно своих людей из Эпидамна. Соглашались они и на то, чтобы обоим войскам оставаться на местах и до решения суда заключить перемирие.
1 Т.е. не у пелопоннесцев, а у афинян, союза с которыми керкиряне не желали бы заключать, так как афиняне не одного с ними племени.
сикионскими послами: от Сикиона, город к северо-западу от Коринфа.
варваров: иллирийцев.
29 Коринфяне не шли ни на одно из этих предложений; когда же корабли их были вооружены и союзники явились, они предварительно послали глашатая к керкирянам с объявлением войны, потом вышли в море на семидесяти пяти кораблях с двумя тысячами гоплитов и направились к Эпидамну с намерением начать военные действия против керкирян. (2) Флотом командовали сын Пеллиха Аристей, сын Каллия Калликрат и сын Тиманфа Тиманор, сухопутным войском – сын Евритима Архетим и сын Исарха Исархид. (3) Когда коринфяне прибыли к Актию в Анакторийской земле, у входа в Ампракийский залив, там, где находился храм Аполлона, керкиряне послали вперед в лодке глашатая с требованием воздержаться от нападения на них; в то же время они сажали военную команду на свои корабли, скрепили скрепами старые, чтобы сделать их годными к плаванию, а остальные подремонтировали. (4) Когда глашатай возвратился от коринфян без каких-либо мирных известий и восемьдесят керкирских кораблей снаряжены были войском (сорок кораблей керкирян заняты были осадою Эпидамна), тогда керкиряне направились против них в открытое море, выстроились в боевой порядок и дали сражение. (5) Решительная победа одержана была керкирянами, причем они вывели из строя пятнадцать коринфских кораблей (435/434 г.). В тот же день керкирянам удалось и другое: осаждавшие Эпидамн принудили город к сдаче, причем было поставлено условие, что иноземцы будут проданы в рабство, коринфяне же будут находиться б оковах впредь до какого-либо последующего решения.
семидесяти пяти кораблях: к перечисленным в 27.2. 68 кораблям присоединились, вероятно, еще 7 элейских.
Актию: теп. Акри, северо-западный мыс Акарнании с гаванью.
30 После битвы керкиряне водрузили трофей на мысе Керкиры Левкимне, всех захваченных ими в морской битве пленных перебили, а коринфян заключили в оковы. (2) Потом, когда вследствие понесенного поражения коринфяне и их союзники возвратились на своих кораблях домой, керкиряне стали господами всего тамошнего моря.1 Затем они обратились против Левкады, колонии коринфян, опустошили ее землю и предали пламени корабельную верфь элейцев Киллену за то, что они дали коринфянам корабли и деньги. (3) В течение очень долгого времени после этого морского сражения керкиряне владычествовали на море, нападали на союзников коринфян и наносили им ущерб, пока коринфяне в конце лета не отправили против них корабли и войско, так как союзники их бедствовали. Коринфяне расположились лагерем подле Актия и около Химерия, что в Феспротиде, для ограждения Левкады и прочих дружественных с ними городов. (4) Со своей стороны керкиряне разбили лагерь у Левкимны, имея при себе флот и сухопутное войско. Ни одна сторона не переходила в наступление и, простояв так лето друг против друга, враги ввиду наступления зимы возвратились по домам.
1 Т.е. Ионийского.
Левкимне: теп. Левкимо, юго-восточный мыс Керкиры.
Киллену: гавань на северо-западном берегу Элиды.
Химерия: мыс и гавань в Эпире, против Левкимны.
в Феспротиде: или Феспротии, в южной части Эпира.
31 Раздраженные войною с керкирянами, коринфяне в течение целого года (434/433 г.), последовавшего за битвой, и даже в следующем году, сооружали корабли и готовились к большой морской экспедиции, причем флот они собирали из Пелопоннеса, а гребцов нанимали также и из остальной Эллады. (2) При известии о приготовлениях коринфян к войне керкиряне испугались и, так как они не состояли в союзе ни с кем из эллинов и не вписались в число союзников ни афинских, ни лакедемонских, то решили обратиться к афинянам и вступить в их союз или попытаться найти у них какую-либо помощь. (3) Узнав об этом, коринфяне со своей стороны отправили послов в Афины (433/432 г.) из опасения, как бы присоединение афинского флота к керкирскому не помешало им окончить войну так, как они хотели. На состоявшемся народном собрании стороны обменялись речами. Керкиряне сказали следующее.
32 «Афиняне, если кто обращается к другому за помощью, ни оказав ему ранее крупного благодеяния, ни находясь с ним в союзнических отношениях, как мы в настоящем случае, то справедливость требует, чтобы просящий помощи прежде всего доказал, что в просьбе его заключается предпочтительная выгода для другой стороны, или, по крайней мере, в ней нет вреда для нее, а затем, что тот, к кому обращаются с просьбой, может наверное рассчитывать на благодарность. Если просящие ничего этого не сумеют доказать с очевидностью, им нечего сердиться в случае неудачи. (2) Керкиряне послали нас к вам с просьбою принять нас в союз и поручили нам заверить вас, что исполнением нашей просьбы гарантируется соблюдение вышеупомянутых ее условий. (3) Прежнее наше поведение в отношении вас оказалось и нерасчетливым ввиду теперешней нашей вынужденной просьбы и невыгодным для нас при настоящем положении дел. (4) До сих пор мы по собственной воле не вступали еще ни с кем в союз, а теперь являемся просить его у других, да еще тогда, когда вследствие нашего образа действий мы оказались изолированными в теперешней войне с коринфянами. Уклонение от союза с чужеземцами, во избежании сопряженных с ним опасностей в угоду другому, представлялось нам прежде благоразумием, а теперь оказывается безрассудством и источником нашей слабости. (5) Правда, в происшедшем морском сражении мы одни собственными силами отразили коринфян; но теперь они собираются на нас с большими силами, собранными в Пелопоннесе и остальной Элладе, и потому мы чувствуем себя не в силах одолеть их исключительно собственными средствами. Кроме того, в случае подчинения коринфянам нам угрожает большая опасность, которая и вынуждает нас искать помощи и у вас, и у всякого другого. Если наша теперешняя решимость противоречит прежнему бездействию, то оправданием пусть послужит то, что ранее мы поступали так по заблуждению, а не по злонамеренности».
на благодарность: со стороны тех, кто обращается с просьбой.
33 «Если нам удастся убедить вас, то случай, заставивший нас обратиться с просьбою, будет для вас выгоден во многих отношениях. Прежде всего вы подадите помощь тем, кого обижают и кто не причиняет вреда другим; затем, приняв нас в союз в очень критическое для нас время, вы, конечно, окажете нам незабвенную навеки услугу; наконец, мы располагаем флотом самым сильным помимо вашего. (2) Подумайте также о том слишком редком случае, благоприятном для вас и нежелательном для ваших врагов, когда государство, для привлечения которого на свою сторону вы не пожалели бы ни больших денег, ни услуг, является к вам по собственному побуждению, отдается под ваше покровительство, не вовлекая вас ни в опасности, ни в расходы, сверх того, выставляет в общественном мнении вашу доблесть, обязывает благодарностью тех, кому вы окажете помощь, и увеличивает вашу силу. Во все времена немногим выпадало на долю столько выгод зараз, и нечасто случается, чтобы просящие о помощи имели возможность оказать в будущем тем, к кому они обращаются, такую же поддержку и почет, какие они желают получить сами. (3) Что касается войны, в которой мы можем быть полезны вам, то ошибаются те, кто полагает, будто такой войны не будет. Они не замечают, что лакедемоняне из страха перед вами уже собираются воевать, что коринфяне, имеющие влияние на лакедемонян и враждебно настроенные к вам, пытаются теперь предварительно завладеть нами с тем, чтобы потом сделать нападение на вас. Коринфяне опасаются, как бы мы ни соединились с вами против них, побуждаемые общею враждою, и как бы им заранее достигнуть хоть одной из двух целей: или нанести вам вред, или самим усилиться. (4) Наша же общая задача состоит в том, чтобы предупредить их; ради этого мы и предлагаем вам союз, а вы примите его. Лучше предупредить их замыслы, чем отвечать на них такими же замыслами с нашей стороны».
34 «Если коринфяне скажут, что вы поступаете не по праву, принимая в союзники их колонистов, то пусть будет им известно, что всякая колония чтит свою метрополию, пока та поступает с нею хорошо, и становится чуждой метрополии, когда подвергается от нее обидам. Ведь колонисты высылаются не для того, чтобы быть рабами остающихся на родине, но чтобы сохранить равенство с ними. (2) А что коринфяне были к нам несправедливы, это очевидно. Так, когда по делу об Эпидамне мы предложили им разрешить наши жалобы на суде, они предпочли решить их оружием, а не судом, равным для обеих сторон. (3) Их поведение по отношению к нам, родственным с ними по крови, пусть послужит для вас своего рода предостережением не давать ввести себя в обман и не исполнять того, о чем они будут просить вас открыто:тот вернее всего гарантирован от опасностей, кто наименее раскаивается в услугах, оказанных своим врагам».
35 «Принимая нас в союз, вы не нарушите договора с лакедемонянами,1 потому что мы по отношению к обеим сторонам занимаем нейтралитет. (2) Ведь в договоре сказано, что каждый эллинский город, не находящийся ни с кем в союзе, волен примыкать к какой-угодно из двух сторон. (3) Было бы возмутительно, если коринфянам можно будет набирать воинов для кораблей из среды союзников и сверх того из жителей остальной Эллады, даже из числа ваших подданных, и если они станут возбранять нам вступать в предстоящий союз и обращаться за помощью куда бы то ни было, потом вменив вам в вину удовлетворение нашей просьбы. (4) С гораздо большим основанием мы будем жаловаться на вас, если вы нам не внемлете. В самом деле, мы не враги ваши, а вы оттолкнете нас среди опасностей, им же, врагам и зачинщикам, не только не будете препятствовать, но еще дозволите усиливать их могущество воинами из ваших же владений. Это несправедливо: следует или воспрепятствовать коринфянам набирать наемников в ваших владениях, или послать и нам вспомогательный отряд на условиях, какие вам будут угодны, а всего лучше, приняв нас открыто в свой союз, помогать нам. (5) Еще в начале нашей речи мы указали на немногие выгоды, проистекающие для вас от этого союза. Важнее всего то, что враги у нас общие (это и составляет важнейший залог прочности союза), что они не бессильны, а в состоянии нанести вред отступникам. Наконец, для вас не безразлично, отклоняете ли вы союз с морским государством или с материковым; напротив, должно по мере возможности препятствовать образованию флота у кого бы то ни было другого; если же этого нельзя сделать, быть в дружбе с сильнейшим морским государством».
1 Тридцатилетнего.
36 «Некоторым из вас покажется наше предложение выгодным, но они только опасаются, как бы, приняв его, не нарушить договора. Знайте, что боязнь разрыва способна скорее устрашить врагов, если за нею стоит сила; полагаться же на воздержание от союза с нами, при собственном бессилии, значило бы стать еще менее страшными для могущественного врага. Кроме того, при обсуждении нашего предложения нужно иметь в виду, что теперь разбирается вопрос не столько о Керкире, сколько об Афинах, и очень мало заботится о них тот, кто ввиду грозящей, почти что объявленной, войны считается только с настоящим моментом и колеблется привлечь на свою сторону государство, добрые и враждебные отношения к которому имеют очень важные преимущества. (2) Ведь Керкира удобно расположена на пути в Италию и Сицилию, благодаря чему может не пропускать оттуда кораблей к Пелопоннесу, а равно парализовать движение пелопоннесского флота в те страны; весьма выгодно положение Керкиры и в других отношениях.1 (3) В итоге, чтобы возможно короче изложить сказанное для всех и каждого, узнайте и то, почему вы не должны отвергать нас. У эллинов есть три значительных флота: ваш, наш и коринфский. Если вы дадите соединиться двум этим флотам в один и мы попадаем под власть коринфян, то вам придется сражаться на море против керкирян и пелопоннесцев вместе. Если же вы примете нас в союз, то для борьбы с пелопоннесцами будете иметь флот, усиленный нашими кораблями».
Вот что сказали керкиряне. Вслед за ними коринфяне произнесли следующее.
1 Перевод Стратановского: «Действительно, местоположение Керкиры особенно благоприятно для плавания вдоль берегов Италии и Сицилии: оно позволяет закрыть доступ флоту, идущему оттуда на помощь пелопоннесцам, а наши морские силы – отправить в Италию и Сицилию, во многих других отношениях оно представляется также весьма выгодным.» (Примечание Стратановского: «Ср. речь Алкивиада в 415 г. (VI 16-18.1) Из этих слов, дающих ключ к основной причине войны, Фукидид не делает никаких выводов.»)
37 «Так как керкиряне в своей речи говорили не только о принятии их в союз, но и о том, будто мы обижаем их и вопреки справедливости идем на них войною, то нам необходимо остановиться сначала на этих двух пунктах и только тогда перейти к прочим предметам, затронутым в речи; таким образом вы заранее более определенно узнаете наши требования и вполне сознательно отвергнете их просьбу.
(2) «Керкиряне уверяют,1 что до сих пор они ни с кем не вступали в союз из благоразумия. На самом деле они действовали так по злостным, а не честным побуждениям: они не желали иметь кого-либо союзником в своих несправедливых деяниях или свидетелем их, не желали привлекать к себе кого-либо, чтобы не подвергаться посрамлению. (3) К тому же местоположение их государства, делая их независимыми, позволяет им самим скорее быть судьями в тех обидах, какие они наносят другим, чем связывать себя договорами. Дело в том, что керкиряне очень редко ходят на кораблях в чужие земли, тогда как весьма часто принимают в свои гавани прочих эллинов, по необходимости пристающих к их берегу. (4) Вот в чем заключается благовидный предлог того, что они воздерживаются от договоров – не в том, чтобы не участвовать в попрании справедливости другими, но чтобы одним творить несправедливости, действовать насилием там, где они властны, чтобы захватить побольше, когда это можно сделать тайно, и не испытывать стыда, если им удается что-либо где-либо урвать. (5) Если бы они действительно были люди порядочные, как они это утверждают о себе, то, предоставив свое дело на решение суда, они могли бы доказать свою правоту тем очевиднее, чем труднее они уловимы для других».
1 I.32.4
38 «На самом деле не так они относятся ни к нам, ни ко всем другим. Будучи нашими колонистами, они постоянно отпадают от нас, да и теперь ведут против нас войну, заявляя, что их отправили в колонию не для того, чтобы испытывать несчастия. (2) Мы со своей стороны тоже утверждаем, что основывали колонию не для того, чтобы терпеть оскорбления от наших колонистов, но для того, чтобы иметь главенство над ними и пользоваться от них подобающим уважением. (3) В самом деле, прочие колонии чтут нас и колонисты нас очень любят. (4) Если большинство довольно нами, то, очевидно, недовольство одних керкирян не имеет для себя основания, и мы не стали бы предпринимать столь чрезвычайного похода, если бы не были обижены ими исключительным образом. (5) Допустим даже, что мы виноваты, все же керкирянам следовало бы уступить нашему раздражению, а для нас позорны были бы насильственные против них действия при их умеренности. (6) Напротив, вследствие высокомерия и основанной на богатстве разнузданности керкиряне совершили в отношении нас много несправедливого; между прочим, и на Эпидамн как наш город они не предъявляли никаких притязаний, пока он находился в беде, а когда мы явились к нему на помощь, они взяли его силою и удерживают в своей власти».
39 «Далее, керкиряне говорят, что они готовы были вначале решить дело судом.1 Но ждать каких-либо серьезных объяснений следует не от тех людей, которые вызывают на суд, превосходя противника и находясь в безопасности, а от тех, которые и на деле и на словах ставят себя в равное положение с противником до того, как браться за оружие. (2) Между тем керкиряне выступили с благовидным предложением отдать дело на суд не до осады Эпидамна, но лишь тогда, когда поняли, что мы не посмотрим на эту осаду сквозь пальцы. Не довольствуясь проступками, совершенными там, у себя, они являются теперь сюда и стараются привлечь вас не к военному союзу, а к соучастию в неправдах, и делают это тогда, когда стали нашими врагами. (3) Обращаться к вам следовало им не теперь, когда мы оскорблены, а им угрожает опасность, но тогда; когда они сами были вне всякой опасности. Таким образом, не воспользовавшись раньше их военными силами, вы теперь будете оказывать им поддержку и, непричастные к их поступкам, наравне с ними окажетесь виноватыми перед нами. Если бы издавна у вас с ними были общие военные силы, то вы обязаны были бы нести сообща с ними и последствия своей политики».
1 I. 34.2
40 «Итак, стало ясно, что мы являемся к вам со справедливыми жалобами, а они - насильники и корыстолюбцы. Необходимо, однако, еще показать, что вы поступите несправедливо, если примете керкирян в свой союз. (2) Правда, в договоре сказано, что каждое государство, не приписанное к союзу, вольно становиться на ту или на другую сторону по собственному выбору. Однако это условие существует не для тех, которые примыкают к союзу с целью вредить другим, а для тех, которые нуждаются сами в безопасности, не разрывают связей с другими союзниками и не приносят мира вместо войны принявшим их в свой союз, если последние благоразумны; а это и случится с вами, если вы не послушаетесь нас. (3) Ведь вы станете не только пособниками керкирян, но из союзников обратитесь в наших врагов. Коль скоро вы выступите вместе с керкирянами, они неизбежно будут защищаться не без вашего участия. (4) Поэтому вы поступите наиболее справедливо, если будете держаться нейтралитета или же вместе с нами пойдете против керкирян, а не наоборот (с коринфянами вы связаны договором, а с керкирянами никогда даже еще и кратковременного договора не заключали), если не станете вводить в обычай принимать в свой союз тех, которые отлагаются от одной из находящихся в союзе сторон. (5) Во время восстания против вас самиян (440/439 г.),1 когда голоса прочих пелопоннесцев в вопросе о помощи восставшим разделились, мы не подали голоса против вас, а открыто признали право за каждым наказывать своих союзников. (6) Между тем, если вы примете в свой союз виноватых в чем-либо перед нами и станете помогать им, то, очевидно, случится, что и ваши союзники не в меньшей степени будут обращаться к нам, и таким образом вы установите обычай, более опасный для вас самих, нежели для нас».
1 I. 115.2
41 «Таковы наши справедливые требования к вам, согласные с эллинскими обычаями; с другой стороны, мы считаем себя в праве советовать вам и надеемся получить от вас благодарность, подчеркивая при этом, что мы не враги ваши, чтобы вредить вам, да и не настолько друзья, чтобы пользоваться вашими услугами; мы требуем только одного – заплатить нам теперь равною мерою. (2) И вот почему: в свое время, еще до Персидских войн (488/487 г.), во время войны с эгинянами вы нуждались в военных кораблях, и двадцать кораблей получили от коринфян. Эта услуга, равно как и другая в деле самиян, когда благодаря нам пелопоннесцы отказали самиянам в помощи, дала вам возможность одержать победу над эгинянами и наказать самиян. Случилось это при таких обстоятельствах, когда в особенности люди ко всему бывают равнодушны, лишь бы одержать победу над своими врагами. (3) Тогда помогающий считается другом, хотя бы до того он был врагом, а оказавший сопротивление признается врагом, хотя бы раньше он был другом, так как ради соперничества в данный момент люди пренебрегают даже тем, что им ближе всего».
еще до Персидских войн: точнее сказать, до похода Ксеркса в 480 г.; ср.: к 14.2.
42 «Вот на что обратите внимание, младшие же пусть узнают об этом от старших и считают своим долгом заплатить нам взаимностью. И не думайте, что, хотя доводы эти справедливы, но ваши выгоды, если будет война, требуют другого решения. (2) Выгоды всего вернее получаются тогда, когда менее всего делается ошибок, а возможность войны, которою страшат нас керкиряне, стремящиеся побудить нас на неправый поступок, пока еще неясна, и не стоит, увлекшись этою возможностью войны, навлечь на себя явную вражду со стороны коринфян уже теперь, а не в будущем. Благоразумнее устранить поскорее и прежние недоразумения, существующие между нами из-за мегарян.1 (3) Ведь услуга, оказанная под самый конец, но вовремя, будь она даже не столь значительна, способна загладить и более важную вину. (4) Не увлекайтесь и тем, что керкиряне вместе с союзом предлагают вам свой могущественный флот: не поступать несправедливо с равными сила более надежная, нежели иметь перевес над другими, коль скоро он достигается в результате увлечения тем, что бросается в глаза в данный момент, и сопряжен с опасностями».
1 I. 67.4
43 «Мы попали именно в такое положение, в котором, как мы указывали сами ранее в Лакедемоне, каждому вольно наказывать своих союзников; теперь мы требуем, чтобы вы признали то же самое: извлекши пользу из нашего решения, не вредите нам решением вашим. (2) Воздайте равным за равное и поймите, что настоящий момент такой, когда приходящий на помощь является всего более другом, а оказавший противодействие – врагом. (3) Не принимайте керкирян в союз наперекор нам, не помогайте им в попрании ими справедливости. Такое ваше поведение будет соответствовать долгу, и такое решение будет наилучшим для вас самих».
44 Вот что сказали коринфяне. Выслушав обе стороны, афиняне дважды созывали народное собрание. В первом собрании речь коринфян была принята так же благосклонно, как и речь керкирян; во втором же собрании афиняне переменили мнение и решили не заключать с керкирянами такого союза, в силу которого у них были бы общие враги и друзья (ведь если бы керкиряне потребовали от афинян идти вместе с ними на Коринф, то афинянами был бы нарушен их договор с пелопоннесцами), но вступить с ними в оборонительный союз на условии оказывать взаимную помощь в случае нападения кого-либо на Керкиру или на Афины или на их союзников. (2) Война с пелопоннесцами, по мнению афинян, была неизбежна во всяком случае, и потому они не желали уступать Керкиру, обладавшую столь значительным флотом, коринфянам. Кроме того, афинянам преимущественно хотелось поселить вражду между двумя этими государствами и, если придется вести войну с коринфянами или с каким-нибудь другим государством, обладавшим флотом, иметь дело с противником, уже ослабленным. (3) Наконец, афиняне находили удобным положение острова, лежавшего на пути в Италию и Сицилию.1
1 I. 36.2
45 Таковы были соображения афинян, на основании которых они приняли керкирян в свой союз. (2) Вскоре по удалении коринфян афиняне отправили керкирянам на помощь десять кораблей под командою сына Кимона Лакедемония, сына Стромбиха Диотима и сына Эпикла Протея. (3) Стратегам приказано было не вступать с коринфянами в битву, если те не отправятся со своим флотом против Керкиры с целью высадиться на ней или в какой-нибудь другой местности, принадлежащей керкирянам; тогда стратеги обязаны, по мере возможности, этому препятствовать. Такое приказание отдано было для того, чтобы не нарушать договора с лакедемонянами. Афинские корабли прибыли к Керкире.
стратегам: стратеги в числе десяти, главные военные начальники в Афинах со времени Клисфена, ежегодно назначавшиеся по выборам и все вместе составлявшие одну коллегию; они имели равную власть, так что каждому из них могло быть поручено начальство над пехотою, конницею или флотом; сначала стратеги выступали в поход или все вместе, или в числе нескольких, причем один из них был главным, или же все начальствовали по очереди; в критические моменты народ назначал иногда одного из стратегов во главе всей коллегии и предоставлял ему главную команду. Иногда одному или нескольким стратегам предоставлялись неограниченные полномочия для одной какой-нибудь экспедиции или для всей войны; в таких случаях «полномочный стратег» имел право действовать по собственному усмотрению, помимо сношения с советом и народным собранием, без соглашения с остальными товарищами по должности. Стратеги были не только главными начальниками всех военных сил государства, но и стояли во главе всего военного и морского управления; в их же руках находилось руководство внешней политикой и представительство Афин в сношениях с иностранными государствами.
46 Коринфяне, со своей стороны, окончив приготовления к войне, отправились на ста пятидесяти кораблях против Керкиры. В числе этих кораблей было десять элейских, двенадцать мегарских, десять левкадских, двадцать семь ампракиотских, один анакторийский и девяносто коринфских. (2) Корабли имели особых начальников соответственно тем государствам, которым они принадлежали; коринфскими кораблями командовал с четырьмя товарищами сын Евфикла Ксеноклид. (3) Отправляясь от Левкады, они приблизились к материку, что против Керкиры, и пристали к берегу у Химерия в Феспротиде. (4) Химерий – гавань, а выше нее, дальше от моря, в Элеатской области Феспротиды лежит город Эфира, подле него изливается в море Ахеронтское озеро. Через Феспротиду протекает река Ахеронт, впадающая в это озеро, откуда оно и получило свое название. Здесь же течет и река Фиамис, отделяющая Феспротиду от Кестрины; между обеими реками выдается в море мыс Химерий. (5) В этом-то месте материка коринфяне пристали к берегу и расположились лагерем.
анакторийский: из Анактория, мыс с гаванью в Акарнании, у Ампракийского залива.
в Элеатской области: береговая полоса по сторонам реки Ахеронта, названная по имени гавани Элей.
Эфира: город в Эпире, около теп. Янины.
Ахеронтское озеро: в Феспротиде, у устья Ахеронта (теп. Фанариотико), обратившееся в болото.
Фиамис: река к северу от Ахеронта.
Кестрины: область Эпира, к северу от Феспротиды.
47 Узнав о приближении коринфян, керкиряне вооружили сто десять кораблей под начальством Микиада, Эсимида и Еврибата и расположились лагерем у одного из островов, называющихся Сиботами; туда же явились и десять аттических кораблей. (2) У мыса Левкимны стало сухопутное войско керкирян и тысяча закинфских гоплитов, прибывших к ним на помощь. К коринфянам на материке явилось еще на помощь много варваров: обитатели материка около Химерия издавна были дружески расположены к ним.
Сиботами: группа островов в проливе между Керкирой и Акарнанией, с гаванью того же имени.
закинфских: из Закинфа, теп. Занте, один из Ионийских островов, с городом того же имени; вероятно, незадолго до того закинфяне вступили в союз с керкирянами.
48 Окончив приготовления, коринфяне взяли с собою на три дня провианта и ночью отплыли от Химерия в открытое море с намерением дать морскую битву. (2) На заре они заметили в открытом море керкирские корабли, которые шли против них. (3) Увидев друг друга, неприятели стали строиться в боевой порядок. На правом крыле керкирян стояли аттические корабли; другое крыло занимали одни керкиряне, разделив свой флот на три эскадры, причем во главе каждой стоял особый стратег. Так выстроились керкиряне. (4) У коринфян правое крыло занимали мегарские и ампракиотские корабли, в середине помещались прочие союзники, особо друг от друга, а левое крыло занято было одними коринфянами; корабли их имели наилучший ход и стояли против афинян и правого крыла керкирян.
49 По данному с обеих сторон сигналу флоты сошлись, и началось сражение. На палубах кораблей обоих противников было много гоплитов, много стрелков из лука и копьеметателей; вообще сражающиеся вооружены были еще далеко несовершенно, по древнему способу. (2) Сражение было ожесточенное, и не столько по проявляемому в нем искусству со стороны сражающихся, сколько потому, что оно походило больше на сухопутную битву. (3) Дело в том, что неприятели, когда схватывались друг с другом, с трудом расходились вследствие многочисленности кораблей и их тесного расположения; они рассчитывали одержать победу скорее при помощи гоплитов, которые сражались, имея твердую базу на палубах, в то время как корабли оставались в спокойствии. Атак с целью прорвать неприятельскую линию не было; в сражении полагались не столько на умение, сколько на порыв и силу. (4) Поэтому повсюду царил сильный шум, и сражение велось крайне беспорядочно. Аттические корабли каждый раз, когда керкирян где-нибудь теснили, являлись им на помощь и наводили страх на неприятеля, но афинские стратеги битвы не начинали из страха нарушить данное им приказание. (5) Всего больше терпело правое крыло коринфян, так как керкиряне на своих двадцати кораблях обратили их в бегство, рассеяли и преследовали до материка, дошли до лагеря коринфян, там высадились, сожгли пустые палатки и разграбили имущество. (6) Таким образом, в этом месте коринфяне и союзники их терпели поражение, и перевес был на стороне керкирян. Напротив, на левом крыле, где стояли сами коринфяне, последние одержали решительную победу, потому что у керкирян, и без того имевших меньше кораблей, не было еще тех двадцати, которые пустились в погоню за неприятелем. (7) Ввиду стесненного положения керкирян афиняне стали более решительно помогать им. Правда, вначале они воздерживались от какого-либо нападения; но после того, как поражение керкирян было полное, и коринфяне настойчиво преследовали их, каждый начал принимать участие в деле, и различия больше уже никакого не делалось; наоборот, положение стало до того затруднительным, что коринфяне и афиняне бросились в рукопашную.
несовершенно: несовершенство заключалось, прежде всего, в том, что на палубах было много воинов, вооруженных неодинаково.
50 Обратив неприятеля в бегство, коринфяне не стали тянуть за собою на буксире остовы поврежденных кораблей, но, прорываясь между ними, старались избивать врагов, а не брать их живыми. Не имея сведений о своем поражении на правом крыле, коринфяне, по неведению, избивали даже своих друзей.1 (2) Так как с обеих сторон было много кораблей и на море они занимали большое пространство, то в общей схватке нелегко было различать, кто одерживал победу, кто терпел поражение. (3) Действительно, по количеству принимавших участие в битве кораблей это – самое большое морское сражение эллинов против эллинов, какое до того времени было. Прогнав керкирян до берега, коринфяне стали подбирать обломки кораблей и трупы своих воинов. Большую часть их они собрали и доставили к Сиботам, где находилось у них сухопутное вспомогательное войско варваров. Сиботы – пустынная гавань Феспротиды. После этого коринфяне собрались снова и поплыли на керкирян. (4) Керкиряне вышли против них на кораблях, годных к плаванию, и на тех, что оставались еще с афинскими кораблями; они боялись, как бы неприятель не попытался высадиться на их земле. (5) Было уже поздно, раздался пеан, какой пели перед вступлением в бой; но вдруг, заметив приближение двадцати афинских кораблей, коринфяне стали грести назад, не поворачивая судов. Эти двадцать кораблей отправлены были афинянами вслед за десятью на помощь прежним из опасения, что керкиряне потерпят поражение, как это и случилось на самом деле, и что десяти кораблей будет мало для подкрепления их.
1 Т.е. мегарян и ампракиотов.
пеан: по схолиасту, «эллины пели двоякого рода пеан (боевую песню), пред битвою в честь Арея, после битвы в честь Аполлона».
51 Эти корабли были издали замечены коринфянами, которые догадались, что это корабли из Афин, но вообразили, будто их больше, и потому начали отступление. (2) Керкиряне не видели афинских кораблей, так как они подплыли незаметно, и потому с удивлением глядели на коринфян, как те отступали кормами вперед; наконец, некоторые керкиряне, заметив их, объявили, что подплывают новые корабли. Но тогда и сами керкиряне начали отступать (уже темнело), а коринфяне повернули свои корабли и тем положили конец сражению. (3) Так разошлись воюющие, и битва кончилась к ночи. (4) Керкиряне расположились стоянкой подле Левкимны. Двадцать афинских кораблей под начальством Главкона, сына Леагра, и Андокида, сына Леогора, проходя между трупами и обломками, подплыли к керкирянам и вошли в стоянку вскоре после того, как они были замечены. (5) Так как была уже ночь, то керкиряне испугались, не неприятельские ли это корабли, но потом узнали их, и афиняне стали на якорь.
52 На следующий день тридцать аттических кораблей и все керкирские, годные к плаванию, выступили в открытое море и поплыли к гавани при Сиботах, где стояли на якоре коринфяне; они желали узнать, решатся ли коринфяне на морскую битву. (2) Коринфяне на своих кораблях отчалили от берега, выстроились в ряд в открытом море и держались спокойно; они не имели намерения по своей воле начинать битву, принимая в расчет прибывшие из Афин не поврежденные еще корабли, а также считаясь с создавшимися у них многочисленными затруднениями: необходимостью сторожить пленных, содержавшихся на кораблях, и невозможностью в пустынной местности исправить корабли. (3) Больше всего помышляли они о том, как бы возвратиться домой; они боялись, что афиняне после происшедшей стычки сочли договор1 нарушенным и не дозволят им отплыть обратно.
1 Тридцатилетний.
53 Ввиду этого коринфяне решили послать к афинянам несколько человек в лодке, без жезла глашатая, и испытать их настроение. (2) Через послов они говорили следующее: «Несправедливо поступаете вы, афиняне, начиная войну и нарушая договор. Поднимая на нас оружие, вы препятствуете нам отомстить нашим врагам. Если вы решили мешать нам идти на Керкиру или куда-нибудь в другое место, куда мы хотим, и нарушаете договор, то берите нас, послов, первыми и поступайте с нами, как с неприятелями». (3) Так говорили послы. Все, слышавшие это в керкирской стоянке, закричали, чтобы тотчас схватить послов и перебить их. (4) Однако афиняне дали такой ответ: «Пелопоннесцы, мы не начинаем войны и не нарушаем договора, но явились на помощь керкирянам как нашим союзникам. Если вы желаете плыть в какое-нибудь другое место, мы вам не мешаем; но если вы направите свои корабли на Керкиру или на какую-нибудь другую принадлежащую им местность, мы, по мере сил наших, не допустим этого».
без жезла глашатая: по схолиасту, «деревянный жезл, с обеих сторон которого две переплетающиеся, обращенные мордами одна к другой змеи» ; если бы коринфяне послали людей с жезлом глашатая к афинянам, то это означало бы, что коринфяне и афиняне состоят между собою во вражеских отношениях, иными словами, что между ними окончательный разрыв.
54 Получив такой ответ от афинян, коринфяне стали собираться в обратный путь и водрузили трофей на материке подле Сибот. Со своей стороны, керкиряне подобрали обломки кораблей и трупы, выброшенные на их берег течением и поднявшимся ночью ветром, разбросавшим их повсюду, и тоже водрузили трофей как победители на острове Сиботах. (2) И вот на каком основании каждая сторона приписывала победу себе: коринфяне поставили трофей потому, что они были победителями на море до наступления ночи, благодаря чему собрали большую часть корабельных обломков и трупов, взяли в плен не менее тысячи человек и сделали пробоины почти в семидесяти кораблях; керкиряне же поставили трофей потому, что повредили около тридцати кораблей, а когда прибыли афиняне, собрали в своих владениях корабельные обломки и трупы, и потому еще, что накануне коринфяне, увидев аттические корабли, отступили кормами вперед, наконец, по прибытии афинян, не выступили против них из Сибот.
трофей: знак победы; простейший его вид состоял в том, что собирали в одно место оружие, захваченное у побежденных; чаще всего, впрочем, покрывали полным вооружением ствол дерева, или вешали вооружение на каменную или металлическую подставку; оружие это считалось священным; обыкновенно около трофея ставилась надпись с упоминанием, какому божеству трофей посвящается, кто победители и побежденные, иногда упоминалось, как была одержана победа и пр.
собрали ... трупы: если одна из враждующих сторон подбирала своих павших без особого на то разрешения со стороны другой, это считалось знаком победы; на море при данных обстоятельствах обе враждующие стороны могли с успехом сделать это.
55 Таким образом, каждая сторона претендовала на победу. На обратном пути домой коринфяне хитростью завладели Анакторием, лежащим у входа у Ампракийский залив (Анакторий принадлежал сообща им и керкирянам), ставили там коринфских колонистов и затем возвратились домой. Восемьсот керкирян, которые были рабами, коринфяне продали в рабство, а двести пятьдесят пленников содержали под стражей, но обходились с ними хорошо ради того, чтобы те, по возвращении на родину, старались привлечь Керкиру на сторону коринфян. Случилось так, что большинство пленников были по своему положению знатнейшими людьми в государстве. (2) Таким-то образом Керкира вышла счастливо из войны с коринфянами, и афинские корабли возвратились оттуда. Следовательно, первым поводом к войне между коринфянами и афинянами послужило то, что афиняне, состоящие в договоре с коринфянами, сражались против них на море вместе с керкирянами.