§ 1. Освященные культом местности
Хотя идея о вездесущии и всеведении богов не была вполне чужда эллинам (1), но все-таки обыкновенное народное верование представляло их пребывающими в определенных стихиях или местностях и сообразно с этим разделяло их на богов небесных или Олимпийских, земных и подземных (2). Главным местопребыванием первых считался Олимп, с которым уже в Гомеровских поэмах соединены два разные представления: он является то высокою горою в Фессалии, то небесным жилищем богов (3). Другие боги пребывают в тех стихиях, которые находятся в их ведении, например, в морских глубинах – Посейдон с Амфитритою, Нерей с Нереидами и др., в реках, ручьях и источниках – речные боги и нимфы, в лесах и на горах – нимфы-дриады, ореады и др., внутри земли – боги подземного мира. Но кроме этих, так сказать, постоянных жилищ у богов были, по представлению эллинов, и другие излюбленные места, в которых они с особенною охотою пребывали и где всего благосклоннее выслушивали обращаемые к ним мольбы. Это были прежде всего те места, в которых то или другое божество пользовалось наибольшим почетом, затем местности, которые считались особенно приятными божествам по своим природным свойствам или были освящены культом по разным причинам: мифическим, нравственным, политическим, историческим и др.
По природным свойствам особенно приятными божествам считались вершины гор, возвышенности, гроты, долины, леса и рощи, вообще местности тихие и удаленные от жилья. Леса и рощи своим величием, своею таинственною тенью производили возвышающее впечатление на входящего в них и возбуждали в его душе мысль о близости божества. Даже отдельно стоявшее дерево, привлекавшее к себе взоры своей величественною красотою, представлялось находящимся под особым покровительством божества. Поэтому вокруг святилищ обыкновенно разводились рощи красивых деревьев (4). Гроты считались любимым местопребыванием богини Реи, а также Пана и нимф (5). Источники, в особенности целебные, обыкновенно освящались культом, как находящиеся под ближайшим покровительством богов. Витрувий (I, 2, 20) прямо советует выбирать для храмов, в особенности посвященных богам здоровья, местности со здоровым климатом и в изобилии снабженные водою. Культы подземных богов и оракулы обыкновенно учреждались в таких местностях, где были в скалах или в земле расщелины, представлявшие как бы прямое сообщение с подземным миром.
Такие местности, которые считались особенно приятными богам по своим природным свойствам, конечно, предпочтительно перед другими избирались для устройства святилищ; но само собою разумеется, что такие свойства местности не были безусловно необходимы для освящения ее культом: нередко приходилось и в местностях, не отличавшихся такими свойствами, устраивать святилища, в особенности в городах и селениях. В таком случае при выборе местности для святилища довольствовались тем, чтобы она не была недостойна божества. Аристотель (Пол. IV (VII), 11, 1) советует выбирать для святилищ преимущественно места возвышенные и защищенные от соседних частей города; точно также Сократ, по словам Ксенофонта (Восп. III, 8, 10), считал наиболее пригодными для храмов и алтарей места особенно видные и редко посещаемые.
Многие местности были освящены культом вследствие связанных с ними мифов о тех или других событиях из жизни богов, например, остров Делос как место рождения Аполлона и Артемиды, и т. п. Существовали также предания, что боги переселялись из одних местностей в другие, или в разные времена года жили в разных местах. По дельфийскому преданию, Аполлон три зимние месяца проводил в Ликии, а остальные в Дельфах. Персефона полгода проводила в подземном царстве и полгода на земле. Много было также сказаний о странствованиях Деметры, Афродиты и других богинь.
По нравственным причинам были освящаемы культом разные места, имевшие какое-либо особое значение в семейной, общественной или государственной жизни людей. Сюда прежде всего относится почитание домашнего очага как центра семейной жизни и горевшего на нем огня, который был символом богини Гестии (Весты) и даже отождествлялся с нею. Почитание этой богини выражалось в поддержании неугасимого огня на очаге, которое было священной обязанностью хозяйки дома. Кроме Гестии были почитаемы в домах и другие боги как покровители семьи и ее собственности (θεοι εφεστιοι, μυχιοι, ερκειοι, κτησιοι; см. ниже разд. «Особые виды культов и религиозных учреждений» глава «Домашний культ»). Общины и государства, подобно отдельным родам и семьям, имели своих богов-покровителей, культ которых был тесно связан с теми или другими местами и зданиями в городе, смотря по идее, которую выражало собой каждое божество. В кремле (акрополе) города находились святилища древнейших и наиболее уважаемых народом божеств-покровителей (θεοι πολιουχοι), так как акрополь был центром, вокруг которого развивался город. Рыночная площадь, служившая местом собраний и ежедневных сношений граждан, ставилась под покровительство особых θεοι αγοραιοι, святилища которых устраивались на ней. В главном правительственном здании (πρυτανειον) находился очаг города, при котором почиталась Гестия, как представительница идеи единства государства (Eστια πρυτανεια или πρυτανιτις). В здании совета ставились алтари богам «советным» (θεοι βουλαιοι) – Гестии, Зевсу, Афине и др. Подобным же образом ставились под покровительство богов и считались священными границы, неприкосновенность которых принадлежит к числу установлений правильной гражданской жизни. По Платону (Зак. VIII, 842 е) неприкосновенность межевых столбов (οροι) служит первым признаком уважения к Зевсу Граничному (Zευς οριος). Были затем боги-покровители улиц (αγυιεις), в особенности Гермес, Аполлон и др.; дороги и проходящие по ним путники ставились под особую божественную защиту ввиду разных опасностей, которые могли встречаться на пути. Изображения уличных богов обыкновенно представлялись в виде четырехугольных каменных столбов с головою божества наверху (гермы). На дорогах, улицах и рынках, в особенности же на перекрестках, кроме гермов ставились еще так называемые εκαταια, т. е. изображения богини Гекаты (Eκατη ενοδια или τριοδιτις) в нишах с алтарями перед ними(6).
Кроме вышеуказанных причин некоторые местности становились священными вследствие связанных с ними особенных обстоятельств или исторических событий. Так, например, места сражений почитались как священные. Мы видели выше, что мифические события из жизни богов имели влияние на установление культа в той или другой местности; но в особенности можно сказать это о культе героев, который первоначально был ничем иным, как почитанием умерших, и поэтому естественным образом связан был с их гробницами. Впрочем, нужно припомнить, что не все существа, получавшие героические почести, действительно жили на земле и были где-нибудь погребены: многие герои были просто созданиями фантазии, олицетворениями тех или других явлений жизни.
Священные участки. Местности, освященные культом, с целью предохранения их от всякого осквернения были отделяемы межой или оградой от мест неосвященных, и таким образом получалось то, что называется τεμενος (от τεμνω – режу). Такой священный участок не мог быть употребляем ни для каких человеческих надобностей; в большинстве случаев он был засажен красивыми деревьями и тогда носил название αλσος (7). Обыкновенно в священных участках находились храмы или алтари, но бывали τεμενη или αλση и без них. Иногда людям совершенно запрещался доступ в священное пространство (такие участки назывались αβατα), как, например, в αλσος при храме Зевса Филия в Мегалополе или в τεμενος Зевса на Ликейской горе, по рассказу Павсания (VIII, 31, 2 и 38, 5). В Олимпии, по его же словам (VI, 20, 4), внутри священного округа αλτις был обнесен оградою участок со святилищем Гипподамии, в которое могли входить только женщины и то лишь однажды в год для совершения жертвоприношения. В некоторые участки не допускались даже те или другие животные.
Кроме этих, так сказать, заповедных участков были такие священные земли, которыми могли пользоваться люди для земледелия, пастьбы скота и т. п.; их принадлежность божеству выражалась в том, что получаемые с них доходы шли в пользу святилища и употреблялись на нужды культа, содержание жреческого персонала и т. п. (8). Были, впрочем, и такие участки, которые посвящались богам под условием оставаться совершенно необработанными; известнейший пример такого посвящения представляют земли города Крисы близ Дельф, которые после первой Священной войны были посвящены Дельфийскому Аполлону επι παση αεργια. Деметре и Персефоне был посвящен вблизи Элевсина участок земли, который не мог подвергаться обработке (οργας). Даже воды были посвящаемы богам; так, например, в Аттике у священной дороги из Афин в Элевсин были два узких, наподобие рек, морских залива (Pειτοι), которые были посвящены элевсинским богиням Деметре и Коре, и никто кроме элевсинских жрецов не имел права ловить в них рыбу (Павc. I, 38, 1).
Примечания
1 Иногда встречаются и более подробные подразделения, например, у Артемидора, Сонник. II, 34.
2 Иногда встречаются и более подробные подразделения, например, у Артемидора, Сонник. II, 34.
3 Как жилище богов Олимп описывается следующим образом в Од. VI, 41 cл.
4 Ср. Ксен. Анаб. V, 3, 12; Павс. I, 21, 9; Плин. Ест. Ист. XII. 1 и др.
5 Ср. описание Корикийского грота на Парнасе у Павс. X, 32, 2 и 5, или известное описание грота на Итаке в Од. XIII, 102 – 112.
6 Геката была первоначально богинею луны, но преимущественно почиталась именно как покровительница путей сообщения. Для того, чтобы символически выразить ее попечение о перекрестках, ее изображали с тремя обращенными в разные стороны лицами (εκατη τριμορφος). Ср. Овидий. Фасты. I, 141.
7 Впрочем, иногда, в особенности у поэтов, словом αλσος, обозначался и не засаженный деревьями священный участок (ср. Страб. IX, 412).
8 Чаще всего они отдавались в аренду, также как и другие храмовые владения, например, дома, воды, виноградники и т. п. Сохранилось несколько надписей, содержащих в себе арендные условия.
§ 2. Алтари или жертвенники
Вследствие рано развившегося у эллинов антропоморфического представления божеств поклонение им было обставлено множеством обрядов, для которых были необходимы различные искусственные приспособления. Приписывая богам человеческие склонности и страсти, эллины, естественно, стали стараться приобрести их расположение к себе или отвратить навлеченный на себя нечестивыми поступками гнев путем различных благочестивых действий, между которыми одно из первых мест занимало принесение божествам жертв и даров. Устроенное для этой цели приспособление, носившее название βωμος, было существенной принадлежностью всякого места культа. Уже в Гомеровских поэмах неоднократно упоминаются жертвенники (1). В древнейшие времена они устраивались, без сомнения, самым простым способом – из дров, которые сжигались вместе с жертвой (2). Во многих местностях упоминаются жертвенники из золы, представлявшие собою, таким образом, продукт самих жертвоприношений (3). На вершине Ликейской горы в Аркадии, где был знаменитый культ Зевса Ликейского, алтарем служила куча земли (Павс. VIII, 38, 5). На острове Делосе был знаменитый κερατων или κερατινος βωμος, по мифическому сказанию устроенный самим Аполлоном из рогов диких коз, убитых Артемидою, и причислявшийся к семи чудесам света (4).
Впрочем, жертвенники из указанных материалов встречаются редко; такие алтари, которые предназначались для постоянного употребления, делались обыкновенно из камня и притом были тесно связаны с местом культа, так что были не переносные, а неподвижные (переносные жертвенники упоминаются очень редко). Форма и величина их была весьма различна (обыкновенно они были четырехугольные, но часто встречаются и цилиндрические); они украшались венками и гирляндами, нередко иссекаемы были целиком из драгоценного мрамора с различными скульптурными украшениями по вкусу ваятеля или соответственно значению культа того божества, которому каждый алтарь был посвящен. Некоторые алтари достигали огромной величины и представляли собою величественные произведения архитектуры и скульптуры (5). Ставились они обыкновенно не прямо на земле, а на возвышении из нескольких ступеней, и притом те, которые предназначались для сожжения жертв, устраивались под открытым небом для того, чтобы дым от сжигаемой жертвы мог свободно подниматься к небу; внутри храмов сожжение жертв никогда не производилось; здесь ставились только жертвенники для курения фимиама (θυμιατηρια) и столы для приносимых божествам даров.
Вообще говоря, храмы едва ли были мыслимы без жертвенников, но жертвенники без храмов встречались очень часто: в частных домах и дворах, на акрополях, на рынках и улицах города, в присутственных местах, на дорогах, полях, вершинах гор, в священных рощах и пр. От неосвященного пространства жертвенники отделялись оградою, состоявшею или из низенькой стены (θριγκος), или просто из цепи или веревки (περισχοινισμα).
Иногда один жертвенник был посвящаем нескольким богам (которые в таком случае назывались θεοι συμβωμοι или ομοβωμιοι), или даже всем вместе. Алтари героев и подземных божеств носили специальное название εσχαραι; они были ниже алтарей богов, ставились прямо на земле и имели отверстия для стока крови жертвенных животных в землю. Встречаются также особые «жертвенные ямы», служившие для жертвоприношений подземным божествам или героям.
Примечания
1 Например, Ил. I, 448; VIII, 48. 238 и 249; XI, 808; XXIII, 148; Од. Ill, 273; XXII, 334 и 379.
2 Такой способ устройства жертвенника практиковался и в исторические времена в Беотии при празднике Daidala. Павс. IX, 3, 4.
3 Павсаний (V, 13, 5; 14, 6 и 8; 15, 5; IX, 11, 5) упоминает о многих таких жертвенниках в разных местностях Эллады (в Аттике такие жертвенники назывались εσχαραι αυτοσχεδιαι. Павс. V, 13, 5). Он же упоминает алтарь из жертвенной крови в Дидимах (V, 13, 6).
4 Калл. Гимн к Аполл. 60 сл.
5 Так, в Пергаме был построен Атталидами великолепный мраморный жертвенник в 40 фут. вышины с горельефным изображением борьбы богов с гигантами (Ampel. Lib. memor. 8, 14). Части его найдены при раскопках в 1879 г., и горельефы оказались великолепным произведением скульптуры (они хранятся ныне в Берлинском музее). Значительной величиной отличались также знаменитый μεγας βωμος в Дельфах и жертвенник Артемиды в Эфесе, украшенный изваяниями Праксителя. Нередко на жертвенниках вырезывались надписи, содержавшие в себе имена богов, посвящения или даже жертвенные уставы (например, I. Gr. ant. 379).
§ З. Храмы
Когда эллины стали представлять себе богов человекообразными, у них сама собою должна была возникнуть мысль строить и для богов приличные и достойные их жилища. На значение храма как настоящего жилища богов указывает сама этимология слова ναος или νεως (= жилище, от ναιω). Постройка храмов началась у эллинов очень рано: уже в Гомеровских поэмах неоднократно встречаются упоминания о храмах, хотя настолько краткие, что по ним невозможно ясно представить себе тогдашнюю форму и величину храмов (1). Но на основании некоторых свидетельств авторов можно думать, что в древнейшие времена жилищами богов считались просто деревья или их дупла. Каллимах в гимне «К Артемиде» (ст. 238) говорит, что древнейшая статуя этой богини в Эфесе была поставлена под буковым пнем (φηγου υπο πρεμνω). Еще во времена Павсания в Орхомене аркадском статуя Артемиды стояла в большом кедре (т. е., вероятно, в дупле этого дерева), почему и сама богиня называлась Aρτεμις Kεδρεατις (Павс. VIII, 13, 2). О храме Аполлона в Дельфах тот же писатель рассказывает (X, 5, 5), что первоначально он был построен как бы в виде шалаша из лавровых ветвей, принесенных из Темпейской долины; второй храм был построен якобы пчелами из воска и пчелиных крыльев и отослан Аполлоном к гипербореям (по другому преданию, он был сплетен из свежей горной травы), третий был медный, а четвертый – каменный, построенный мифическими художниками Трофонием и Агамедом и сгоревший в 548 г. до Р. X.
Само собою разумеется, что храмы строились чаще всего в таких местах, которые уже раньше по тем или другим причинам были освящены культом и в которых иногда уже стояли статуи и жертвенники. Нередко божество, по преданию, само указывало тем или другим способом место, на котором следовало воздвигнуть ему храм; этим объясняется тот факт, что храмы иногда строились вдали от всякого жилья, как, например, храмы на о. Эгине, на мысе Сунии и др. Если же нужно было построить храм в таком месте, которое раньше не считалось священным и не было прямо указано божеством, то при выборе его, как уже замечено выше, обращали внимание на то, чтобы оно было удобно, красиво, здорово и удалено от шума повседневной жизни. Подземным божествам строили храмы на равнинах, а для храмов, посвященных олимпийским богам, предпочитали места возвышенные. Если храм стоял в заселенной части города, то он все-таки не примыкал непосредственно к жилым строениям, а был окружен двором, который служил только священным целям и был отгорожен от неосвященного пространства (το βεβηλον) стеною или оградою (ερκος, περιβολος; последнее слово очень часто обозначает весь священный двор). В нем ставились статуи, плиты с надписями и разные приношения верующих; иногда здесь же строились жилища для жреческого персонала, а при храмах богов здравия – и помещения для больных, которые обращались в храм за помощью (См. «Особые виды культов и религиозных учреждений», гл. «Оракулы» § 3.). При больших храмах перибол занимал иногда значительное пространство, и внутри него, кроме главного храма, стояло по нескольку других, даже посвященных другим божествам; так, например, в периболе храма Зевса Олимпийского в Афинах, имевшем около 4-х стадий в окружности, находились храм Крона и Реи и τεμενος богини Земли; по нескольку храмов находилось также в периболе Зевса в Олимпии, Аполлона в Дельфах и пр. Поселения при храмах иногда разрастались до размеров целой деревни или местечка.
Для входа в перибол устраивались обыкновенно одни только ворота (или калитка), при которых ставились сосуды с освященною водою (περιρραντηρια или απορραντηρια). Все входившие должны были окроплять себя этой водой: это был символический знак чистоты, которая требовалась от всякого приближающегося к святилищу. Само собой разумеется, что лица, считавшиеся чем-либо оскверненными, не могли входить в священную ограду и что, находясь в ней, люди должны были воздерживаться от всяких действий, которые могли бы осквернить их. Поэтому если в периболе находились человеческие жилища, то из них заблаговременно удаляемы были женщины перед родами, больные и старики перед смертью, так как акты рождения и смерти считались оскверняющими святыню. В случае же, если священное место, несмотря на предосторожности, было чем-либо осквернено, прибегали к очищениям, о которых мы скажем ниже.
В древнейшие времена храмы строились из различных материалов. Иногда храмом служила пещера или естественное углубление в скале; таков, например, был храм Аполлона на горе Кинфе на о. Делосе. Упоминаются далее храмы металлические или обитые металлическими (медными) листами, как, например, легендарный храм Аполлона в Дельфах или храм Афины Меднодомной в Спарте (Aθηνα Xαλκιοικος, Павc. III, 17, 3). Были также храмы деревянные, представлявшие собою обыкновенную большую хижину, как, например, святилище Посейдона Гиппия близ Мантинеи, построенное, по преданию, также Трофонием и Агамедом (2). Но в исторические времена храмы строились исключительно из камня и притом чем далее, тем просторнее и великолепнее, так что этот тип постройки, мало-помалу развиваясь и совершенствуясь, сделался высшим выражением греческого искусства; скульпторы и живописцы наперебой старались разукрашать жилище божества и делать из него вполне гармоническое целое.
Несмотря на все разнообразие позднейших храмов по виду и величине, их основная форма осталась неизменною; в каждой, самой сложной храмовой постройке было то, что составляло первоначальный, существеннейший элемент такой постройки, именно четырехугольная (обыкновенно продолговатая) комната или келья (σηκος, cella), служившая жилищем божества. Все видоизменения храмовых построек произошли оттого, что к этому главному святилищу стали пристраивать разные новые части, служившие или для красоты, или для практических целей и, стало быть, имевшие второстепенное значение.
Прежде чем приступить к описанию видоизменений этого простейшего типа храмовой постройки, необходимо заметить, что древний храм служил не местом для собрания богомольцев (так как богослужебные действия совершались не внутри храма, а перед ним), а только жилищем божества, т. е., иначе говоря, хранилищем его священного изображения; поэтому при построении храма следовало иметь в виду не столько расширение этого главного отделения храма, сколько устройство помещения для хранения храмовой утвари, приношений и т. п., а также закрытого места, где богомольцы могли бы иметь убежище в дурную погоду.
Храмы строились не прямо на земле, а на фундаменте (κρηπιδωμα), возвышавшем их над жилищами людей. Фундаменты имели обыкновенно по три ступени; но так как они часто были слишком высоки для того, чтобы можно было всходить по ним, то для входа делались в фундаменте лестницы с менее высокими ступенями. Число входных ступеней всегда было нечетное, для того, чтобы входивший в храм становился правою ногою на первую и на последнюю ступень, что считалось хорошим знаком. Вообще весь план храмового здания был исполнен глубокой символики и должен был наглядно выражать то предпочтение, которое храму подобало иметь перед жилищами людей.
Первое развитие простейшей формы храма состояло в прибавлении к целле паперти или предхрамия. Оно образовалось посредством продолжения двух продольных стен за поперечную; эти стены оканчивались в таком случае четырехугольными утолщениями – пилястрами (παρασταδες, antae), а между ними с лицевой стороны ставились две колонны, поддерживавшие архитрав, соединявший боковые стены или пилястры. Таким образом получается форма «храма между пилястрами» (ναος εν παραστασι, templum in antis), причем между переднею стеной и колоннадою образуется притвор (προναος или προδομος, см. ниже). Дальнейшее развитие архитектоники храма состояло в том, что передние стены с пилястрами не доводились до края фундамента, а перед ними оставлялось свободное пространство, на котором ставились еще две колонны, так что крыша и архитрав впереди поддерживались не пилястрами и двумя колоннами, а четырьмя отдельно стоящими колоннами, и паперть находилась между колоннадою и переднею стеною. Такой храм назывался «с колоннадой впереди» (προστυλος). Дальнейшим шагом вперед было подсказанное естественными требованиями симметрии устройство такой же колоннады перед заднею поперечною стеною храма, так что получался «храм с двумя колоннадами», αμφιπροστυλος.
Окружив далее храм колоннадою со всех сторон, греческие зодчие получили такую форму его, которая наиболее удовлетворяла эстетическому вкусу и потому получила наибольшее распространение. Такой храм называется «кругопапертным», περιστυλος или περιπτερος (πτερον называлась окраина крыши, опиравшаяся на колоннады и прикрывавшая пространство между ними и стенами храма). Иногда шедшая кругом колоннада удваивалась и в таком случае получался ναος διπτερος. Встречаются также постройки, в которых вместо целых, отдельно стоящих колонн устроены полуколонны, выдающиеся наружу из стен храма и по своим размерам и размещению соответствующие самостоятельным колоннам; это ναοι ψευδοπεριπτεροι, очень редко встречающиеся у греков, но довольно часто у римлян. Nαοι ψευδοδιπτεροι имеют полную наружную колоннаду, но вместо внутренней – только полуколонны, причем, однако, пространство между внешним рядом колонн и стенами оставлялось настолько широкое, что в нем можно было бы поместить и внутреннюю колоннаду.
Кроме того, храмы по количеству колонн переднего фасада, которое всегда было четное, назывались τετραστυλοι, εξαστυλοι, οκταστυλοι, δεκαστυλοι, δωδεκαστυλοι. Число боковых колонн периптера было неопределенное, но чаще всего – одной больше двойного числа колонн фасада, следовательно, нечетное (угловые колонны входили в счет и с фасадов, и с боков).
Греческий храм обыкновенно представлял собою четырехугольник, длина которого была приблизительно вдвое больше ширины (круглые храмы в Греции были очень редки). Довольно плоская двускатная крыша образовала спереди и сзади треугольный фронтон, αετωμα или αετος (названный так по сходству с фигурой орла с распростертыми крыльями), поле которого покрывалось обыкновенно разнообразными скульптурными украшениями, сюжеты которых относились или к божеству, в честь которого был воздвигнут храм, или к деяниям народа, его воздвигнувшего. Так, на восточном фронтоне Парфенона в Афинах было изображено рождение богини Афины, а на западном – спор ее с Посейдоном. Верхушка и боковые углы фронтона часто украшались так называемыми ακρωτηρια, т. е. площадками, на которых ставились статуи, вазы, треножники и т. п. Рельефными украшениями покрывались также фризы и архитравы, поддерживаемые колоннами (3).
Внутреннее расположение греческих храмов в общих чертах было следующее. Поднявшись по ступеням фундамента, богомолец вступал в притвор или предхрамие (προναος, προδομος, προνηιον), образуемое с передней стороны колоннадой, с боковых – продолжением капитальных стен святилища, с задней – поперечною его стеною; в нем хранились различные приношения верующих и священная утварь, для охраны которых между колоннами устраивались крепкие решетки. Из притвора двустворчатая дверь вела в главную часть храма, в которой стояла статуя божества и которая поэтому преимущественно перед другими считалась его жилищем; это ναος или σηκος (cella). Статуя (το εδος) ставилась прямо против входа на возвышенном пьедестале (βαθρον), иногда в особой нише (ναισκος), отделенной от остального пространства решеткою или занавесом. Обыкновенно храмы устраивались так, чтобы статуя была обращена лицом к востоку. Перед статуею стоял жертвенник для курений и бескровных жертв, а также столы для приношений. Целла получала свет через открытую дверь, но это средство было недостаточно для полного освещения, так что статуя пребывала в таинственном полумраке, способствовавшем усилению религиозного чувства в богомольцах.
Сзади целлы иногда устраивался задний притвор, οπισθοδομος, служивший для хранения денег и драгоценных вещей и часто отделявшийся от остальных частей храма не колоннадою (как обыкновенно προναος), а сплошной стеной с плотно запиравшеюся дверью. Иногда и боковые портики служили не только местом для собраний богомольцев, но и для хранения даров. Здесь кстати заметим, что в храмах, как местах неприкосновенных и самой своей святостью огражденных от грабительских покушений, кроме собственных сокровищ нередко хранились значительные денежные суммы и драгоценности государств и частных лиц, особенно в храмах значительных, часто посещаемых и находившихся в больших торговых и промышленных центрах (4). Афиняне хранили свою казну в опистодоме Парфенона, спартанцы – большею частию в Дельфах.
Выше было уже замечено, что греческие храмы не предназначались, подобно нашим, для одновременного собрания в них значительной массы людей. Большие праздничные жертвоприношения, для которых стекались иногда огромные толпы богомольцев, совершались не внутри храмов, а перед ними, под открытым небом. Поэтому для прямых целей культа не было надобности в обширном пространстве – и мы действительно находим в Элладе очень маленькие храмы, как, например, храм Бескрылой Победы на афинском Акрополе перед Пропилеями. Только храмы, предназначавшиеся для тайных культов (мистерий), должны были иметь значительные размеры для того, чтобы во время праздничных собраний вмещать в себе всех посвященных. Так, в элевсинском храме Деметры и Коры предназначенное для посвященных пространство (μυστικος σηκος), по словам Страбона (IX, 395), могло вместить в себе столько зрителей, сколько любой театр, и произведенные там в 80-х годах раскопки подтвердили это. Однако и в числе храмов, не предназначенных для тайных культов, было немало таких, которые отличались весьма обширными размерами и недосягаемою высотою художественной композиции (5).
Чаще всего, конечно, каждый храм принадлежал одному только божеству; однако немало было и исключений из этого правила, т. е. таких храмов, которые были посвящены нескольким божествам вместе. Эти общие храмы посвящались не только таким божествам, которые почитались не поодиночке, а группами, – как Музы, Эвмениды, Диоскуры, – но и другим, тесно связанным между собою, как, например, Деметре с Корой как матери с дочерью, Крону с Реей и Зевсу с Дионой или Герой как супругам, Аполлону и Артемиде как брату с сестрою (обыкновенно с ними вместе почиталась и мать их Лето); встречались также храмы, посвященные всем богам вместе, или такие, в главной целле которых имело статую и алтарь одно божество, а в боковых – другие (как у нас в церквах с несколькими приделами). Были и двойные храмы (ναοι διπλοι) с двумя входами с противоположных сторон и двумя целлами. Почитаемые в одном храме божества назывались συνναοι, συνοικοι или παρεδροι.
В некоторых храмах, кроме целлы, было еще особое «неприступное» место (αδυτον) или «святое святых», которое служило хранилищем древних, наиболее уважаемых изображений или символов богов и в которое входить имели право только жрецы, да и то не всегда, а лишь в определенные времена Иногда сама целла была αδυτον, как, например, в храме Геры в ахейском городе Эгии, где никто, кроме жрицы, не мог видеть статуи богини (Павс. VII, 23, 7), или в храме Афродиты в Сикионе, где созерцать статую и поклоняться ей можно было только от входа, а приближаться к ней было запрещено (Павс. II, 10, 4) Иногда αδυτον было под землею, например, в храме Посейдона на Истме, где, по преданию, был погребен Меликерт (Павс. II, 2, 1); такие подземные святилища носили специальное название μεγαρα. Иногда в αδυτα совершались древнейшие грубые формы культов, например, на Ликейской горе в Аркадии. Встречаются случаи, что и самые храмы были крепко заперты и открывались только в определенные времена, да и то не для всех поклонников, а только для жрецов или лиц, имевших какое-нибудь отношение к культу, как, например, в Афинах древний храм Диониса в Лимнах, в Тегее – храм Афины и др. Причины недоступности святилищ, конечно, не всегда возможно проследить, тем более, что уже и в древности ходили об этом разные сказания. Бывали также различные (то случайные или местные, то лежавшие в сущности данного культа) причины, по которым в известные священные места или никогда, или только при некоторых священнодействиях не допускались те или другие лица, сословия или племена. Так, например, в храм Афины на афинском Акрополе не допускались дорийцы (Герод. V, 72), в святилище Левкотеи в беотийском городе Херонее – рабы и этолийцы (Плут. Рим. Вопр. 16), в храме Геры в Аргосе не могли совершать жертвоприношения иностранцы (Герод. VI, 81); в лаконском городе Геронфрах во время ежегодного праздника Арея женщинам не дозволялось входить в священную рощу (Павс. III, 22, 5), и, наоборот, в лаконском же городе Брисеях в храм Диониса могли входить только женщины, совершавшие там таинственные обряды (Павс. III, 20, 4). Также исключительно женщины участвовали в празднике Фесмофорий в Афинах и т. д.
Убежища. Все священные места были неприкосновенны (ασυλα), так как все эллины считали тяжким грехом оскорбление божества посредством отнятия или нарушения целости того, что составляло его собственность или было вверено его покровительству и защите. Этим объясняется и вышеупомянутый факт, что государства и частные лица отдавали на хранение в храмы свои деньги и драгоценности, будучи уверены, что там они будут в наибольшей безопасности. На том же основании все лица, прибегавшие к храму, алтарю или статуе божества с мольбой о помощи и защите (ικεται), считались неприкосновенными по крайней мере настолько, что силою оторвать их оттуда считалось святотатством. Раб, бежавший от жестокости господина, побежденный враг, желавший спастись от оружия победителя, обвиняемый в преступлении или даже осужденный, старавшийся избегнуть грозящего ему наказания, – все они могли, если только удавалось, прибегнуть к храму или алтарю под защиту божества; но относительно способов и пределов распространения этой защиты существовали различные определения. Некоторые святилища преимущественно перед другими пользовались правом защиты в самых широких размерах, так что всякий прибегавший к ним был в безопасности от своих преследователей во всем священном пространстве и мог оставаться в нем сколько хотел или сколько ему позволяли жизненные средства (6). Пределы, в которых святилищу было гарантировано право защиты, иногда были очень широки: так, при храме Артемиды в Эфесе право защиты было распространено Антонием на целый окружающий его квартал, который вследствие этого сделался даже опасен для города, так как в него стали стекаться всякие злодеи в надежде на безопасность, вследствие чего Август принужден был отменить дарованную Антонием льготу (Страб. XIV, 641). Остров Самофракия, по словам Тита Ливия (XLV, 5), весь считался священным. Святилищ, пользовавшихся общепризнанным (7) правом убежища и потому преимущественно перед другими называвшихся ασυλα, много было в Элладе и в особенности в Малой Азии во времена римских императоров, так что в царствование Тиберия римским сенатом были даже принимаемы меры к уменьшению их числа (Тац. Анн. III, 60 и IV, 14).
Святилища, не принадлежавшие к числу таких привилегированных убежищ, далеко не всегда были вполне надежною защитою для умоляющих. Нередко, в особенности во время усобиц и борьбы партий, которые так часто терзали греческие государства, почтение к святилищам забывалось, и умоляющие о защите иногда были жестоко и святотатственно отрываемы от самых алтарей богов. Общеизвестны избиение килоновцев, смерть Ферамена и другие примеры.
«Прежде чем перейдем к другому, представим себе еще раз изящный греческий храм. Через пышные пропилеи мы входим в священное место, отделенное периболом от остального света и людского движения. Посреди зеленых садов и благовонных рощ поражает нас божье жилище, окруженное изящными памятниками искусства и драгоценными приношениями набожных богомольцев. Огромные ступени возвышают его над землею, жилищем смертных; симметрически расставленные стройные колонны поднимаются к синему южному небу, подпирая своими нарядными капителями красивую крышу, искусные фронтоны которой красуются белыми резными работами, удачно представляющими целые сцены из отечественных сказаний. Вообразим себе, что стены, колонны, надстолпие и фронтоны, да и самая крыша, сделаны из белого мрамора, блеск которого в надлежащих местах ослаблен темными красками; вообразим себе фриз, украшенный выпуклою резьбою или блещущий позолоченными щитами; вообразим себе множество статуй, стоящих с обеих сторон у входа в притвор, красующийся дорогими изображениями, праздничными приношениями и драгоценною утварью, далее – богатство, представляющееся нашим глазам через открытые двери из внутреннего святилища, из коего глядит великий бог, любуясь жертвою, приносимою ему извне на высоком жертвеннике жрецом от имени всего собравшегося народа в то время, как вокруг слышны священные песни вдохновенного поэта – и мы должны сознаться, что не могло быть другого момента, который в большей степени возвышал бы душу греков к набожности и наполнял бы ее справедливою гордостью». (Велишский. Быт греков и римлян, стр. 26).
Примечания
1 Так, поэт упоминает о богатом храме Афины в Афинах в Ил. II, 549, о «каменном пороге Феба Аполлона» в Пифоне (Дельфах) в Ил. IX, 404 и Од. VIII, 80, о храмах Аполлона и Афины в Илионе – Ил. V, 446, VI, 88 и 297, VII, 83. Постройка храмов представляется одним из важнейших действий при основании нового города в Од. VI, 10 или средством умилостивить разгневанных богов в Од. XII, 346. Из слов Аполлонова жреца Хриса в Ил. I, 39 видно, что храмы были крытые; в Ил. V, 448 упомянут αδυτον илионского храма Аполлона. В Ил. VI, 297 сл. рассказывается, как Гекаба с уважаемыми троянками отправилась по приказанию Гектора в храм Афины умолять ее о помощи; когда они пришли к стоявшему на акрополе храму, жрица Феано отворила им двери, они с воплями воздели руки к статуе Афины, а Феано положила на ее колени пеплос и обратилась к ней с молитвой. Это самое подробное описание храма в поэмах, но и оно недостаточно для того, чтобы можно было составить себе ясное о нем понятие.
2 Павс. VIII, 10, 2. Император Адриан для сбережения древнего святилища приказал заключить его в новый каменный храм.
3 Мы не вдаемся в описание различий архитектурных стилей и мелких деталей построек, так как оно не входит в пределы нашей задачи. Для ознакомления со стилями и деталями построек могут служить сочинения по древней архитектуре.
4 При некоторых наиболее богатых храмах для этих целей устраивались особые сокровищницы (θησαυροι), например в Дельфах и в Олимпии.
5 Наибольшими размерами отличался знаменитый храм Артемиды в Эфесе, имевший 425 футов длины и 220 футов ширины; после пожара 356 г он был отстроен в тех же размерах и с таким великолепием, что причислялся к семи чудесам света. Храм Зевса Олимпийского в Афинах, начатый Писистратом и оконченный императором Адрианом, имел 354 фута длины и 171 фут ширины; от него сохранились по настоящее время фундамент и 16 колонн, замечательных своими громадными размерами и изяществом отделки. Храм Геры на о. Самосе, считавшийся самым большим при Геродоте (III, 60), имел 346 футов длины и 189 ширины, а афинский Парфенон – 228 футов длины и 101 фут ширины. Были и другие храмы весьма значительных размеров.
6 Так, например, спартанский царь Павсаний II после неудачной битвы при Галиарте бежал в святилище Афины Алеи в Тегее и провел в нем всю остальную жизнь (Плут. Лис. 30). Отец его Плистоанакт подобным же образом прожил 19 лет в святилище Зевса Ликейского, пока спартанцы не отменили постановленного против него решения и не призвали снова на престол (Фук. V, 16).
7 Всеобщее признание за каким-нибудь святилищем права убежища достигалось путем формальных дипломатических сношений, как это можно видеть, например, из ряда сохранившихся эпиграфических документов, представляющих ответ разных городов на просьбу малоазиатского города Теоса о признании права убежища за его храмом Диониса.
§ 4. Священные символы и изображения
По мере развития антропоморфизма в религии эллинов, у них, естественно, явилась уже весьма рано потребность представлять себе почитаемые божества в виде каких-либо материальных символов или изображений и к ним обращаться с мольбами, жертвами и дарами. Уже в Гомеровских поэмах встречаются упоминания об изображениях божеств. В ту отдаленную эпоху, когда искусства еще совершенно не существовали или существовали только в слабых зачатках, когда еще не умели делать статуй и даже, может быть, еще не представляли себе богов в достаточно определенных образах, для удовлетворения указанной религиозной потребности обращались к различным предметам, которые ставили в ближайшее отношение с божествами и в которых видели какие-либо проявления их чудесной силы; подобные символы божеств были, впрочем, в большой чести и в более поздние времена, когда уже не было недостатка в художественных изображениях богов.
Причины, по которым тот или другой предмет признавался за символ божества, были, конечно, весьма разнообразны, и во многих случаях мы не имеем уже возможности проследить их. В качестве символов встречаются животные, растения, камни, разная утварь и пр. Из животных чаще всего упоминаются змеи, в которых, по верованию древних, воплощалось или само божество, или какое-либо служившее ему демоническое существо. Так, в храме Афины Паллады на афинском Акрополе жил священный змей, в котором видели олицетворение древнего туземного героя Эрихтония; он считался стражем храма (οικουρος οφις) и ежемесячно получал в пищу медовые лепешки. Когда перед битвой при Саламине нашли такую лепешку нетронутою, то сочли это за доказательство того, что сама богиня покинула Акрополь (Герод. VIII, 41). При храме Деметры в Элевсине также жил змей, называемый Кихрейским по имени саламинского героя Кихрея, который, по древнему верованию, воплотился в нем (Страб. IX р. 393; Павc. I, 36, 1). В Олимпии почитался в змеином образе герой Сосиполид (Павс. VI, 20, 2 сл.). Таких примеров можно было бы привести еще немало; но наиболее тесно связано было почитание змей с культом бога Асклепия, которому они служили, или который сам являлся в их образе. На барельефах и статуях, изображающих Асклепия, змей является непременною принадлежностью. Вообще видно, что древние находили в природе змей нечто такое, что заставляло считать их особенно пригодными для воплощения божественных существ, преимущественно таких, которые или имели пребывание в недрах земли (как герои), или олицетворяли собой земные силы, способствовавшие произрастанию плодов и целебных трав. Однако и другие виды животных считались способными воплощать в себе те или другие божественные существа; это видно не только из многих мифических рассказов, в которых боги в случае надобности принимали вид какого-либо животного, но и из существовавших еще в исторические времена изображений, которые представляли богов полностью или отчасти в образе животных. Так, например, Дионис изображался иногда с бычачьими рогами или в виде быка, и верующие в молитвенном обращении к нему называли его именем этого животного (1). Известно далее, что некоторые четвероногие и птицы считались особенно любимыми тем или другим божеством и, как таковые, посвящались им: орел – Зевсу, павлин – Гере, голубь – Афродите, сова – Афине, лебедь – Аполлону, лев – Матери богов и т. д. Причины, по которым то или другое животное считалось особенно излюбленным известным божеством, конечно, не всегда возможно объяснить, но чаще всего они основывались на представлении ближайшего соотношения между качествами божественного существа и природными свойствами животного.
Подобно животным и различные виды растений посвящались божествам по тем или другим причинам: дуб был посвящен Зевсу, лавр – Аполлону, маслина – Афине, мирт – Афродите, тополь – Гераклу. Некоторые растения даже назывались именами существ, превращенных в них по мифическим сказаниям, например, нарцисс, гиацинт, лавр (δαφνη). Известно, что по верованиям греков в деревьях жили особые божественные существа (дриады, гамадриады), вместе с ними рождавшиеся и умиравшие. Величественные, тенистые рощи и отдельные красивые деревья сильно действовали на эстетическое и религиозное чувство эллина, возбуждали в нем мысль о близости божества и потому считались наиболее пригодными местами для святилищ. Есть немало свидетельств, доказывающих, что деревьям воздавали поклонение как символам божеств и даже как самим божествам. Такие священные деревья украшали повязками, гирляндами, венками, различными обетными приношениями, совершали перед ними жертвоприношения и т. п. (2)
Необделанные куски дерева в древнейшие времена нередко служили изображениями богов. Так, по словам Климента Александрийского (Увещ. язычн. 29), изображением Артемиды в Икаре служило бревно, Геры Киферонской в Феспиях – обрубленный пень, Геры Самосской – доска, Геры в Аргосе – столб, Диониса в Фивах – столб, обвитый плющом. В Спарте два столба с перекладиной изображали Диоскуров (Плут. О братск. любви. 1). Далее в качестве символов божеств почитались их атрибуты, например, трезубец изображал Посейдона, кадуцей – Гермеса, копье – Арея и т. п.
Весьма обыкновенными символами богов в древнейшие времена были камни, притом совершенно необделанные (αργοι λιθοι). О некоторых из них рассказывали, что они упали с неба, т. е. были аеролитами; весьма естественно, что древние считали их ниспосланными божественною силою и потому относились к ним с благоговейным почтением, которое от них было перенесено и на другие камни. Павсаний (во II в. по Р. X.) еще во многих храмах видел камни, частию необделанные, частию обделанные в виде куба, пирамиды или конуса и служившие предметом величайшего уважения.
В самые ранние времена, пока еще не привыкли представлять себе богов в определенном человеческом образе, такие символы были достаточны для удовлетворения религиозной потребности; но чем более развивался антропоморфический способ представления божеств, тем естественнее являлось желание придать таким символам по крайней мере намек на человеческий образ. Если для изображения божества брали такой материал, который с трудом подвергался обработке, как, например, камень, то ограничивались сначала воспроизведением только наиболее характерных частей человеческого тела, – прежде всего головы, затем рук, в которые вкладывали какие-нибудь атрибуты. Такого рода изображения делались и впоследствии, когда давно уже умели делать полные статуи; они называются обыкновенно гермами, потому что чаще всего так изображался Гермес. Встречаются и двойные гермы, т. е. изображения головы Гермеса и какого-нибудь другого божества на одном столбе.
Из дерева раньше, чем из камня, стали выделывать полные статуи, вследствие большей легкости его обработки; первоначально, конечно, и деревянные изображения (ξοανα) были очень грубы. Во многих местах о таких ξοανα существовали легенды, по которым они были ниспосланы людям с неба (ξ. διιπετη); чаще всего такое сверхъестественное происхождение приписывалось палладиям, т. е. статуям Афины Паллады (3). Другие древние деревянные статуи приписывались мифическому художнику Дедалу (Павс. IX, 40, 2). При выборе материала для деревянных изображений руководствовались символикою, т. е. для статуи каждого божества брали такое дерево, которое было ему посвящено, например, масличное – для статуи Афины, миртовое – для Афродиты, виноградную лозу – для Диониса и Кибелы и т. п.
Впоследствии, с развитием скульптуры и обработки металлов, главным материалом для статуй сделался мрамор, а из металлов – преимущественно бронза. Мраморные статуи стали делаться с VIII в. до Р. X., металлические появились не ранее 50-й Олимпиады; древнейшею из них считалась статуя Зевса в Спарте, не литая, а сколоченная гвоздями из разных кусков, отлитых отдельно (Павс. III, 17, 6). Древнейшие статуи представляли собою грубо изваянные, неподвижные фигуры с непропорциональными членами, с закрытыми глазами и опущенными вниз руками, плотно прижатыми к бедрам; но, мало-помалу развиваясь и совершенствуясь, греческая пластика уже в V в. до Р. X. достигла апогея своего развития. Гениальные создания Фидия – статуи Афины, Девы и Зевса Олимпийского – представляют такой способ ваяния, который был возможен только при высокоразвитой технике: это были деревянные остовы, обложенные золотом и слоновой костью (αγαλματα χρυσελεφαντινα). Делались, наконец, статуэтки и из глины, преимущественно для потребностей частного культа: их ставили на своих божницах бедняки, не имевшие средств приобретать более дорогие мраморные статуи. Употреблять для поклонения живописные изображения божеств не было в обычае, хотя в виде украшений картины часто вывешивались в храмах (обыкновенно это были αναθηματα, т. е. приношения по обету).
Общим названием для всех божественных изображений, находившихся в святилищах, служило слово αγαλμα; оно применялось одинаково как к грубым изваяниям древних времен, так и к изящнейшим произведениям вполне развитой пластики, и обозначало статую как предмет, посредством которого люди почитали и ублажали богов. Те статуи, которые служили предметом культа (а не украшения) в храме, часто обозначались словом εδος. Чтобы показать божествам свое уважение к их изображениям, особенно к древнейшим и священнейшим (εδη), эллины тщательно за ними ухаживали, мыли, одевали в богатые платья, снабжали всевозможными украшениями, иногда очень дорогими. Некоторые статуи имели целый гардероб, составлявшийся, главным образом, из приношений благочестивых людей, и особые лица жреческого персонала обязаны были специально заботиться об их туалете. При постановке на место (ιδρυσις) статуи, долженствовавшей служить предметом культа, совершалось торжественное жертвоприношение, обряды которого, конечно, были различны, смотря по особенностям божества, которое изображала статуя, или его культа. Без сомнения, были при освящении статуи и какие-нибудь особенные церемонии, о которых, однако, не сохранилось прямых упоминаний. Самая постановка и освящение статуи делались, конечно, не иначе, как по получении благоприятного ответа от оракула, или вообще после удостоверения в том, что божество одобряет это предприятие. Представление божеств в виде статуй в исторические времена было настолько распространено, что они считались непременной принадлежностью всякого места культа и отсутствие их в таких местах всегда объяснялось какою-либо легендою. Исключения составляли святилища Гестии, в которых постоянно поддерживавшийся на алтаре (εστια) огонь заменял собою статую.
Как смотрели древние греки на пластические изображения своих божеств и как их почитали? Люди развитые и свободномыслящие, конечно, видели в них только символы божеств или средства напоминания о них, но масса народа не только в древнейшие времена, но и в исторические смотрела на них иначе: она видела в них если не самые божества, то предметы, одаренные божественною силою, которая наполняла их и производила те или другие чудесные действия; где находилась статуя, там присутствовало и представляемое ею божество. У древних есть немало рассказов о чудотворной силе статуй. Павсаний, например, рассказывает о чудесах, произведенных статуями Геракла в Эрифрах, Аполлона в Гилах близ г. Магнесии (VII, 5, 3; X, 32, 4) и др., Плутарх – о страшной силе статуи Артемиды в ахейском городе Пеллене (Арат. 32); в Спарте одна статуя Артемиды излечивала от подагры, другая – от кашля (Клим. Алекс. У вещ. язычн. 32, 38); ходили также рассказы о том, как при известных обстоятельствах копья, находившиеся в руках статуй, колебались, тела их обливались потом, менялось выражение лица и т. п. Этим верованием в присутствие божественной силы в статуях объясняется и то, что благосостояние государства связывалось с обладанием известными изображениями богов, и предания, что перед падением города его боги-покровители уходили из него. Поэтому, например, эфесцы при осаде их Крезом соединили стены своего города веревками с храмом Артемиды, чтобы таким образом вверить их защите богини, присутствовавшей в храме (Герод. I, 26). Иногда даже статуи приковывались цепями, чтобы удержать божество постоянно на месте (схол. Пинд. Ол. VII, 95; Макр. Сатур. I, 8).
Наконец, необходимо еще заметить, что во многих местностях Эллады сохранялись различного рода реликвии: останки древних знаменитых героев, принадлежавшие им вещи, предметы, которым приписывалось сверхъестественное происхождение, и т. п. Народ верил легендам, ходившим про такие предметы, воздавал им поклонение и многим из них приписывал чудотворную силу. Одною из знаменитейших реликвий была плечевая кость Пелопа, еще во времена Павсания хранившаяся в Олимпии. В Мантинее хранились кости Аркада, сына Каллисто, в Мессении – останки героя Идаса, в Фивах – останки Гериона, в Тегее – волосы Медузы, на о. Скире – останки Тесея, перенесенные впоследствии в Афины; в Антиссе показывали голову Орфея, в Флиунте – колесницу Пелопа, в Кизике – камень, служивший якорем аргонавтам, в Афинах – корабль Тесея, масличное дерево, произведенное Афиною во время спора с Посейдоном, и мн. др.
Примечания
1 Афин. XI, 51; Плут. Об Исиде. 35; Греч. вопр. 36.
2 О культе деревьев ср. Плин. Ест. ист. XII, 1: Наес fuere numinum templa priscoque ritu simplicia rura etiamnunc deo praecellentem arborem dicant, nec magis auro fulgentia atque ebore simulacra, quam lucos et in iis silentia ipsa adoramus. Arborum genera numinibus suis dicata perpetuo servantur, ut lovi aesculus, Apollini laurus, Minervae olea, Veneri myrtus, Herculi populus. quin et silvanos faunosque et dearum genera silvis ac sua numina tamquam e caelo attributa credimus.
3 В числе xοανα διιπετη называется, например, кадмейский Дионис (Павс. IX, 12, 3), Артемида Таврическая (Еврип. Иф. Тавр. 951) и Эфесская (Деяния апост. XIX, 35), афинская Полиада (Павс. I, 26, 7), троянский Палладий (Аполлод. III, 12) и др.
§ 5. Храмовые имущества и дары
Мы видели выше, что освященные культом места строго отделялись от неосвященных; точно также и всякого рода собственность богов различалась от собственности людей. Эллины, представляя своих богов с человеческими качествами, склонностями и страстями, верили, что богам доставляет удовольствие все то, что доставляет его людям, в том числе всякого рода собственность. Как в героические времена царям давались в пользование земельные участки (τεμενη) и избранные части военной и всякой другой добычи в виде почетных даров, так давались они и богам (1). Недвижимая и движимая собственность была посвящаема богам прежде всего, конечно, для удовлетворения потребностей священнослужения: первая отдавалась в арендное содержание и вырученные деньги шли на покрытие издержек культа и содержания священнослужителей, вторая состояла из священной утвари, необходимой для священнодействий; но весьма часто были приносимы божествам и такие дары, которые употреблялись только для украшения храма или увеличивали его богатства.
Все предметы, посвящавшиеся богам для украшения их святилищ или для их удовольствия, назывались общим именем αναθηματα. Едва ли было какое-нибудь святилище у эллинов, которое бы не было более или менее богато снабжено такими дарами, и чем большим уважением пользовался какой-нибудь храм, тем значительнее было количество приносимых поклонниками даров; в наиболее известные и уважаемые святилища, например, Зевса в Олимпии или Аполлона в Дельфах, они стекались со всех концов эллинского мира в таком количестве, что для их хранения не доставало места в храмах, и потому с этой целью строились особые сокровищницы (θησαυροι) в периболе храма. В дар богам приносились, разумеется, весьма разнообразные предметы, смотря по обстоятельствам, степени набожности дарителя, его зажиточности и пр. Скромные, но принесенные от чистого сердца даяния бедняков считались не менее приятными богам, чем драгоценные вклады, которыми украшали святилища цари и богачи. Даже обыкновенная утварь, рабочие орудия, носильное платье и т. п. посвящались богам: музыкант посвящал свою кифару, земледелец – плуг, воин – оружие. Лица, посвященные в мистерии (μυσται), как можно долее носили те платья, в которых были посвящены, а потом приносили их в дар божеству; девицы при выходе замуж посвящали какой-нибудь богине свой девический пояс; больные, исцеленные с помощью божеств здоровья, жертвовали в их храмы изображения тех частей тела, которые были поражены болезнью, чаще всего из благородных металлов и с надписью имени посвятившего их лица (2). Весьма широко распространен был обычай посвящать свои волосы богам, преимущественно речным и нимфам, а также Аполлону. Девицы делали это перед свадьбою, юноши при первой стрижке по наступлении возмужалости. Из Афин богатые и тщеславные юноши нередко специально отправлялись в Дельфы для посвящения своих волос Аполлону. Но чаще всего, конечно, были жертвуемы в храмы такие предметы, которые могли служить или для целей культа, или для одеяния и украшения статуй, как то: всякого рода чаши, бокалы, лампы, столы, треножники, ожерелья, браслеты, платья, пояса и многое тому подобное, затем художественные произведения (статуи, картины, рельефы) для украшения храма или окружавшего его перибола (3). Вообще в храмах собиралось все замечательное, что производила художественная деятельность народа, или что считалось достойным сохранения из патриотических интересов.
Самые значительные и ценные дары были приносимы в храмы, конечно, государствами и властителями, иногда даже негреческими. Известен рассказ Геродота (I, 50 сл.) о массе драгоценностей, пожертвованных в Дельфийский храм лидийским царем Крезом. Весьма употребительным видом пожертвований как со стороны государств, так и частных лиц, была десятина (δεκατη, το επιδεκατον) со всякого рода прибыли или добычи. После всякой победы жертвовали богам десятую или какую-нибудь другую часть военной добычи. Колоссальная бронзовая статуя Афины Защитницы (Пρομαχος) на афинском Акрополе была сооружена из десятины добычи, полученной при Марафоне (Павc. I, 28, 2). После Саламинской победы из части добычи (ακροθινια) была воздвигнута в Дельфах статуя Аполлона в 12 локтей вышиною с корабельным носом в руках, кроме того, были пожертвованы богам три финикийские галеры: одна – Посейдону на Истме, другая – в храм Афины на мысе Сунии, третья – Эанту на Саламине (Герод. VIII, 121). После победы при Платеях из десятины добычи были сооружены и пожертвованы: в Дельфийский храм золотой треножник, стоявший на бронзовом пьедестале, имеющем вид трех свившихся между собой змей, в храм Олимпийский – медная статуя Зевса в 10 локтей вышиною, а в храм Посейдона на Истме – медная статуя бога в 7 локтей (4). В Афинах богине-покровительнице города посвящалась десятина штрафов, взыскивающихся с преступников, и 1/60 дани союзников в Делосскоаттическом союзе, начиная со времени перенесения союзной казны в Афины. Элевсинским богиням (Деметре и Коре) по совету Дельфийского оракула афиняне и их союзники обязательно, а другие эллинские города по желанию, жертвовали с 440-х годов до Р. X. начатки ежегодной жатвы в количестве не менее 1/600 части всего собранного ячменя и 1/1200 пшеницы. На деньги, вырученные от продажи полученного зерна, совершались торжественные жертвоприношения Деметре с Корой, Афине и некоторым другим богам и героям, а на остальные деньги сооружались различные αναθηματα, посвящавшиеся в храм. (5)
Обычай требовал посвящать божествам и почетные награды (венки и пр.), получавшиеся победителями на праздничных состязаниях. В Афинах целая улица близ храма Диониса была обстроена небольшими зданиями, наверху которых стояли треножники, полученные в награду хорегами-победителями, и носила название τριποδες.
Особый вид священных даров составляли животные, жертвовавшиеся в собственность божеству. Конечно, часто случалось, что владельцы стад заранее обрекали то или другое животное на жертву божеству, после чего такие животные считались священными (ιερα βοσκηματα) и, по общему поверью, имели особенно цветущее здоровье, но кроме того при святилищах божества и на принадлежащих им землях паслись иногда целые стада различных животных, считавшихся собственностью божеств и не имевших никакого особого назначения кроме того, что некоторые из них были приносимы в жертву божеству во время праздников. Так, например, в г. Аполлонии на иллирийском берегу было посвящено богу Гелиосу стадо овец, днем пасшееся на определенном месте, а по ночам охранявшееся особым стражем, избиравшимся на год из среды богатейших и благороднейших граждан (Герод. IX, 93). В Аргосе были посвящены Гере лошади, происходившие, по преданию, от кобылиц Диомеда, похищенных Гераклом и посвященных богине Эврисфеем (Диод. IV, 15). При храмах Артемиды содержалась разная дичь (Павс. X, 35, 4; Ксен. Анаб. V, 3, 9). Кроме четвероногих животных были при храмах и священные птицы. Так, при храме Геры на о. Самосе содержались павлины, а в святилище Артемиды на о. Леросе – цесарки (μελεαγριδες), которых производили от сестер героя Мелеагра, по преданию превращенных богинею в этих птиц (Афин. XIV, 655); упоминаются также священные куры, гуси, голуби и пр. Птицы, гнездившиеся при храмах, вообще считались под защитой божества, и убивать их было грешно. Упоминаются в разных местах священные змеи, а также черепахи (Павс. VIII, 54, 5). В некоторых местностях считались священными и рыбы, например, в ручье Аретусе у Сиракуз и в одном ручье близ святилища Гермеса в ахейском городе Фарах (Диод. V, 3; Павс. VII, 22, 2). Эти птицы, рыбы и гады считались священными уже не потому, что были кем-либо пожертвованы божеству, а потому, что по каким-либо причинам признавались особенно ему приятными.
Наконец, к священной собственности принадлежали и люди, отношения которых к храмам были, впрочем, весьма разнообразны, хотя все посвященные божествам лица носили одно общее название ιεροδουλοι. Во-первых, само собою разумеется, что храмы, как и государства и частные лица, могли иметь собственных рабов для исполнения разных служебных обязанностей при храме или при священнодействиях; нередко иеродулы занимались обработкою принадлежавших божествам земель и платили в храмы определенную аренду или отдавали известную часть продуктов натурой. Но нередко также посвящение раба в храм было только фиктивным и представляло собою одну из форм отпущения его на волю; при этом патроном (προστατης) вольноотпущенного становился бог, а не прежний его господин, но сам вольноотпущенный иногда не подчинялся никаким обязательствам по отношению к храму, только должен был, по-видимому, вносить в храм небольшую сумму денег. Такой способ отпущения рабов особенно был распространен в III и II вв. до Р. X. в городах западной части Беотии (Херонее, Орхомене и др.), но встречается также в Фокиде и других местностях. В Дельфах практиковался несколько иной способ отпущения рабов при посредстве божества, именно фиктивная продажа их Аполлону, причем раб сам вносил выкупные деньги в храм и уже оттуда получал их его господин. Встречается также при различных храмах и добровольная иеродулия свободных людей, которую можно объяснить влиянием восточных обычаев; так, при храме Афродиты на горе Эрике в Сицилии было много посвященных богине мужчин и женщин, которых Цицерон называет Venerii (Пр. Цецил. 17, 55 и др.). В ранние времена встречались также примеры посвящения богам, особенно Аполлону Дельфийскому, десятой части или вообще значительного количества побежденных неприятелей (απαρχαι ανθρωπων), даже целых городов и народов. Божество, не нуждаясь в таких массах людей для служения при своем храме, обыкновенно повелевало им отправляться в качестве колонистов в какую-нибудь другую страну; основанные такими посвященными колонии, вероятно, платили храму известную дань или иным способом выражали свою зависимость от него, хотя прямых сведений об этом мы не имеем. Такими посвященными Аполлону колонистами писатели называют, например, дриопов в Асине, боттиэев во Фракии, магнетов при р. Меандре, регийцев в Италии и др. В более поздние времена этот обычай вышел из употребления.
Примечания
1 Ср. Гесих. п. сл. τεμενος. πας ο μεμερισμενος τοπος τινι εις τιμην η ιερον και βωμος απονεμηθεν θεω η βασιλει – Обычай посвящать богам дары существовал уже в гомеровские времена. Так, в Ил. VI, 293 сл. Гекаба приносит драгоценное платье в храм Афины, в Ил. VII, 82 Гектор обещает посвятить в храм Аполлона оружие побежденного противника, в Од. III, 274 говорится о посвящении богам драгоценных даров и пр.
2 Ср. инвентарь Афинского храма Асклепия в С. I. А. II, 2.
3 О богатстве и разнообразии вещей, посвящавшихся в храмы, могут дать понятие сохранившиеся на камнях (большей частью, конечно, в обломанном или попорченном виде) инвентари афинских храмов, собранные в С. I. А. II, 2, или делосские – в Bull. de corr. hellen. VI и др.
4 Герод. IX, 81. Пьедестал Дельфийского треножника (который был похищен фокейцами в 3-ю Священную войну, см. Павс. X, 13, 5), перевезенный при императоре Константине в Константинополь, до сих пор стоит там на Атмейданской площади, только головы змей отбиты. На нем сохранилась надпись, прочитанная только в 1856 году и заключающая в себе 31 название дружин греческих городов, принимавших участие в битве, по порядку их доблести (λακεδαιμονιοι αθαναιοι, Kορινθιοι, τεγεαται, σεκυωνιοι, αιγιναται и т. д.). См. Roehl, Inscr. Gr. ant. 70; Ditt. Syll. 1.
5 Почти вполне сохранившийся декрет о пожертвовании начатков найден в Элевсине в 1880 году.