Развитие форм судопроизводства в Аттике до Клисфена мы уже проследили выше, в историческом обзоре. Вследствие того, что любовь к спорам и тяжбам была одним из видных недостатков афинского народа, уже с древнейших времен были в Аттике разного рода судилища, а впоследствии, с развитием народной жизни, все более и более развивались путем практики (теория мало способствовала этому, в древнегреческой литературе мы не находим юридических писателей) и формы судоустройства и судопроизводства. Неясность и недостаточность законов во многих отношениях, известная φιλοδιkια афинян и то, что в период своего могущества Афины были местом суда для союзников, – все это доставляло афинским судам обширное поле деятельности. В рассматриваемый нами период господства демократии судебная власть принадлежала, главным образом, народному суду присяжных, затем Ареопагу, диэтетам и другим судьям.
§ 1. Право ведения судебных дел и их роды
Заводить всякое судебное дело (δικη в общем смысле) или быть истцом (ο διωκων), как от своего имени, так и от имени лиц, не имевших на то права, мог только совершеннолетний и не лишенный прав афинский гражданин; так, за раба вчинял иск его господин, за метека – его простат, за женщину и несовершеннолетнего – κυριος (отец, муж) или επιτροπος (опекун), за иностранца – его ξενος. Ответчиками же (ο φευγων) могли быть и мужчины и женщины всех званий.
Формы обвинения, председательство на суде и порядки судопроизводства были разнообразны, смотря по роду дел. Все судебные дела по форме процесса разделялись вообще на 2 рода: γραφαι и δικαι, между которыми могут быть проведены следующие различия:
1) γραφη (или δικη δημοσια) назывался такой процесс, в котором затронуто было государство или непосредственно или посредственно в лице отдельного члена его, пострадавшего от нарушения государственных законов; δικη ιδια, или просто δικη (в тесном смысле) называлось судебное дело, возникавшее вследствие нарушения чьих-либо личных интересов. В начале γραφης письменно объявлялось во всеобщее сведение, что такое-то лицо начинает процесс; поэтому сначала и записывались только γραφαι (откуда и название их), но впоследствии стали записываться и частные процессы, только без публикации.
2) Начинать государственный процесс имел право всякий полноправный гражданин, хотя бы дело лично его и не касалось (за исключением δικαι φονικαι), а частное дело мог заводить только тот, кого оно касалось непосредственно, или его κυριος или προστατης.
3) В государственном процессе обвинитель не получал никакой материальной выгоды, так как дело относилось не к лицу, а к государству, которое и получало штраф в случае, если обвиненный был к нему приговариваем; частное же дело было сопряжено с материальной выгодой для истца, так как он в случае выигрыша процесса получал предмет спора или штраф. Были, впрочем, некоторые формы государственных процессов (φασις, απογραφη), в которых обвинитель получал вознаграждение.
4) При государственном процессе обвинитель подвергался штрафу в 1000 драхм, если, по рассмотрении дела, на его стороне оказывалось менее 5-й части голосов судей, а в случае троекратного повторения неудачных обвинений был лишаем права впредь подавать их (следовательно, становился уже ατιμος); в частных тяжбах вместо этого истец, не получивший на свою сторону 5-й части голосов, платил ответчику επωβελιαν, т. е. шестую долю (обол с драхмы) суммы иска.
5) Частное дело истец мог прекратить, не дожидаясь решения, за что не подвергался никакой ответственности, а государственный процесс он должен был довести до конца, под опасением штрафа в 1000 драхм.
6) В начале частного процесса истец вносил судебную пошлину, а при государственном не вносил (за исключением некоторых отдельных случаев, см. ниже).
Кроме того, в афинском судопроизводстве различались δικαι κατα τινος и δικαι προς τινα. Первым именем назывались такие дела, которые были направлены лично против обвиняемого и имели следствием его наказание за содеянное им преступление; второе название означало тяжбы о каком-либо спорном предмете, имевшие следствием присуждение его одной из спорящих сторон, но не личное наказание ответчика.
Лексикограф Поллукс перечисляет (VIII, 40 и 31) различные роды государственных и частных процессов, именно γραφαι: φονου, τραυματος εκ προνοιας, πυρκαιας, φαρμακων, μοιχειας, υβρεως, ιεροσυλιας, ασεβειας, προδοσιας, δωρων, δεκασμου, λιποστρατιου (уклонение от военной службы), λιποταξιου (дезертирство), αστρατειας, λιποναυτιου, αναυμαχιου, του ριψαι την ασπιδα, αγαμιου, αργιας, ψευδοκλητειας, ξενιας, παρανομωn, παραπρεσβειας и пр. Δικαι: αικιας, κακηγοριας, βλαβης, κακωσεως, κλοπης, συμβολαιων, συνθηκων παραβασεως, μισθωσεως οικου, επιτροπης, αχαριστιας, σιτου, καρπου, ενοικιου, αδικιου, φορας, αφανους, μεθημερινης и пр.
Понятия о процессе государственном и частном не были строго разграничены и во многих случаях от истца зависело начать тот или, другой род процесса. Демосфен наглядно рисует нам эту свободу действий для истца в следующих словах (Пр. Андрот. 26): «Законодатель Солон считал необходимым, чтобы никто не был лишен возможности добиться правосудия, как каждому можно. Как же это сделать? Если дать много способов законного преследования обидчиков. Возьмем для примера воровство. Ты силен и уверен в себе? Отведи (т. е. вора к чиновнику), – опасность в тысяче (драхм штрафа). Ты слишком слаб? Приведи чиновников и они это сделают. Ты боишься и этого? Начни государственный процесс. Ты не уверен в себе и, будучи беден, не можешь заплатить 1000 драхм? Судись у диэтета и не подвергнешься риску. Все эти роды процессов различны. Точно также и при нечестии можно отвести, начать государственный процесс, судиться у Эвмолпидов (1), подать жалобу царю».
В афинском судопроизводстве были некоторые особые формы процессов, отличавшиеся от других по способу начинания дела. Из них были уже упомянуты εισαγγελια и προβολη (см. разд «Органы верховной власти народа», § 2 «Народное собрание»), а затем должны быть отмечены: φασις, απογραφη, απαγωγη, εφηγησις и ενδειξις.
Φασις (φαινω) назывался донос частного лица о нарушении финансовых интересов государства, именно о неуплате податей, пошлин или арендных денег, контрабанде (т. е. ввозе или вывозе запрещенных продуктов), нарушении правил в разработке рудников, злоупотреблениях в хлебной торговле, затем также нерадивой или недобросовестной опеке (например, если опекун не отдавал в аренду имения опекаемых или отдавал по низкой цене, получив взятку от арендатора). В случае, если суд признавал донос справедливым, доносчик получал в вознаграждение 1/2 конфискованного имущества подсудимого или наложенного на него денежного штрафа (2).
Απογραφη называлась жалоба на частное лицо, которое несправедливо владело каким-либо имуществом, принадлежавшим государству; свое название такая жалоба получила оттого, что при ней подавалась опись имущества, подлежавшего конфискации в пользу государства. В случае признания справедливости жалобы подавший ее получал часть конфискуемого имущества, но какую именно, мы не знаем наверное. Демосфен (Пр. Никостр. 2) говорит, что доносчику выдаваемы были три части, но какие именно, неизвестно; может быть 3/8.
Остальные три формы из числа вышеупомянутых близко сходны между собой и применялись только при очевидных преступлениях. При них не было предварительного призыва к суду и преступник до решения дела заключался в тюрьму, если не мог представить трех поручителей из одного с собою имущественного класса. Разница между этими формами состояла только в способе привлечения преступника к суду.
Απαγωγη называлось отведение к подлежащему начальству преступника, взятого на месте преступления (επ αυτοφωρω); оно применялось преимущественно при преступлениях, направленных против жизни или имущества: убийстве, воровстве, грабеже, похищении людей и пр.
Eφηγησις называлось приглашение начальства на место, где находился преступник, для ареста его. Оно применялось, главным образом, к укрывателям изгнанников, самовольно вернувшихся в Афины, а также к похитителям государственного имущества (например, документов).
Eνδειξις называлось письменное донесение на человека, совершившего что-либо запрещенное, например, на государственного должника, занимавшего общественную должность, на проклятого или лишенного прав, появлявшегося в таких местах, куда ему воспрещен был доступ (в храме, на площади), также на председателя народного собрания, незаконно противившегося голосованию (Плат. Апол. 20), на клеветника, изменника и т. п. Донос делали фесмофетам и τοις ενδεκα, ведению которых подлежали подобного рода дела.
Материальные выгоды, сопряженные с некоторыми видами процессов для обвинителей, создали целый класс доносчиков, известных под именем сикофантов, которые злоупотребляли правом всякого гражданина с помощью суда поддерживать государственное и частное благосостояние. Название συκοφανται (= συκα φαινοντες) первоначально принадлежало тем, которые доносили о вывозе из Аттики смокв и других продуктов, запрещенном Солоном; впоследствии же этим именем были заклеймлены продажные доносчики, публичные клеветники, которые сутяжничали и заводили процессы ради личных материальных выгод, чтобы, запугав кого-либо судом, вынудить отступную плату или получить часть имущества обвиненного, и часто служили орудием честолюбию или злобе. Собственно говоря, каждый гражданин обязан был заботиться о государственных интересах, что, при любви афинян к тяжбам, выражалось, главным образом, в обвинениях (в речах ораторов встречаются упреки, что такой-то гражданин «никогда никого не обвинил»). Но гнусное ремесло сикофантов, преследовавших своекорыстные цели, а не интересы государства, находилось во всеобщем презрении, так как они причиняли зло и частным лицам, и государству. Вследствие развития сикофантства явился даже новый вид обвинений – φασις εις συκοφαντας, т. е. донос на сикофантов, вымогавших деньги злостными доносами.
Примечания
1 Род Эвмолпидов имел наследственное жречество в Элевсинских мистериях Деметры и судил дела о нарушении мистерий.
2 Такой донос не должен быть смешиваем с исангелией, от которой он отличается по месту (он подавался в суд гелиастов, а исангелия – в совет или народное собрание) и по предмету.
§ 2. Председательство на суде
Понятие ηγεμονiα δικαστηριου в афинском судопроизводстве было шире нашего понятия о председательстве на суде, а именно в круг обязанностей ηγεμονος δικαστηριου входили: принятие жалобы, производство предварительного следствия, председательство при разборе дела на суде и забота об исполнении судебного приговора. Эта ηγεμονια принадлежала вообще государственным чиновникам, смотря по свойству дела, а именно, главным образом, архонтам (отдельно эпониму, царю, полемарху и вместе фесмофетам; об юрисдикции каждого из них см. выше, разд. «Должностные лица», § 2 «Отдельные магистраты») как остаток принадлежавшего им когда-то права суда по всем делам, затем коллегии одиннадцати и другим магистратам, каждому по делам, относящимся к кругу его деятельности. Для некоторых дел существовали особые εισαγωγεις, деятельность которых ограничивалась исключительно юрисдикцией.
Архонтам, коллегии одиннадцати и пританам принадлежало также во многих случаях суммарное судопроизводство: они могли собственной властью, без суда, определять наказания в делах незначительных или таких, где улики преступления были очевидны или преступник сознавался (1). Впрочем в важных делах, например, когда преступнику грозила смертная казнь, и при явности улик архонты могли постановлять окончательное решение только тогда, когда преступление и наказание были предусмотрены в законах, в Противном же случае дело переносилось в Ареопаг или в дикастерий. Суду подвергались чаще всего обвиняемые посредством ενδειξις, потому что донос в этой форме мог быть сделан и неосновательно, тогда как при απαγωγη и εφηγησις преступники наказывались обыкновенно суммарным порядком; эти формы открытия преступления относились, главным образом, к поддержанию порядка в городе и к охранению общественной безопасности и были применяемы к лицам, носившим общее название κακουργοι: убийцам, пойманным на месте преступления, ворам из общественных мест (бани, палестры и т. п.), святотатцам, ночным грабителям (λωποδυται), похитителям людей для продажи в рабство (ανδραποδισται) и т. п.
Примечания
1 В более древние времена архонты имели право постановлять окончательное решение по делам, ими разбиравшимся.
§ 3. Суд присяжных
Главным судебным учреждением в Афинах в период господства демократии была ηλιαια (= дорич. αλια, народное собрание) или народный суд присяжных (δικασται или ηλιασται). В V в., в эпоху наибольшего расцвета политического значения Афин, когда приходилось разбирать массу не только домашних, но также и союзнических процессов (см. гл. 28, § 2), в состав гелиэи входили 6000 лиц, ежегодно избиравшихся по жребию архонтами из числа граждан не моложе 30 лет, по 600 из филы, в том числе 5000 действительных и 1000 запасных.(1) В эпоху Аристотеля гелиастов было, вероятно, меньше сообразно уменьшившемуся числу как граждан, так и процессов. Описывая судопроизводство своего времени, он не называет числа судей, а просто говорит, что судьей мог быть всякий, кому более 30 лет, кто не состоит должником казны и не подвергнут атимии (Аф. пол. 63). Избрание производили 9 архонтов и секретарь фесмофетов, причем каждый выбирал гелиастов своей филы. Избранные распределялись также по жребию, без различия фил, на 10 судебных палат (δικαστηρια); таким образом, судебная палата состояла de jure из 500 лиц, но упоминаются палаты и из меньшего числа судей (например, 200 и 400), а в важных делах соединялись вместе две, три и даже четыре палаты; обыкновенно прибавляли еще одно лицо, чтобы вышло нечетное число (например, 501). Перед вступлением в должность вновь избранные гелиасты на возвышенности Aρδηττος близ панафинейского стадия давали клятву (ορκος ηλιαστικος) судить по законам и постановлениям народа и совета, а в тех случаях, на которые не было законов, по нелицеприятному убеждению решать обо всем, что содержится в жалобе, и выслушивать одинаково речи обвинителя и обвиняемого. После присяги каждый гелиаст получал деревянную дощечку (πινακιον πυξινον) с вырезанным официальным именем его и номером отделения, в которое он был назначен, обозначенным одною из первых 10 букв (от А до К); дощечка эта служила в течение всего года знаком должности гелиаста (2).
Заседания суда могли происходить ежедневно, кроме праздников, тяжелых дней и дней народного собрания; в военное время прекращалось судопроизводство по частным делам, если в самой Аттике находился неприятель. Утром в день заседания фесмофеты жребием определяли, в каком судебном здании должно было заседать то или другое отделение, так как в каждом здании решались дела определенного содержания; если отделение, которому приходилось заседать в данный день, оказывалось неполным (за смертью или болезнью кого-либо из его членов и пр.), то фесмофеты должны были дополнить его (πληρουν το δικαστηριον) посредством жеребьевки из числа запасных судей. Таким образом, никто из присяжных не мог знать заранее, какие дела придется ему решать в данный день. Судебные здания, большинство которых находилось вблизи рынка, различались номерами и окраской дверей; упоминаются: ηλιαια, φοινικιουν (красное здание), βατραχιουν (зеленое), καινον, μεσον, μειζον, τριγωνον, παραβυστον (место заседаний των ενδεκα ), το Kαλλειον, το Mητιχου и το προς τοις τειχιοις. После жребия, определявшего место заседания известного отделения, все гелиасты этого отделения получали жезлы (βακτηρια), окрашенные соответственно цвету здания (например, если 1-е отделение назначалось жребием в φοινικιουν, то каждый гелиаст, на πινακιον которого стояло А, получал красный жезл), и должны были отправиться туда (3). При входе гелиасты получали деревянные марки (συμβολον)по предъявлении которых после заседания получали от колакретов (см. разд. «Финансы», § 5 «Управление финансами») свое жалованье. Оно было установлено Периклом и сначала, по словам схолиастов Аристофана (Осы, 300; Пт. 1541 и др.), состояло из 1 или 2 оболов, потом было возвышено Клеоном в 425 г. до трех оболов (τριωβολον ηλιαστικον). Этот размер сохранялся и в IV в. (Арист. Аф. пол. 62).
Хотя гелиэя была по преимуществу судебным учреждением и каждое дело, подлежавшее ее решению, разбиралось в ней с соблюдением всех форм судебного процесса, но круг ее власти был гораздо шире власти обыкновенного суда, даже в самых высших его инстанциях. Гелиэя была высшим органом верховной власти афинского народа, обладавшим такими полномочиями, которые стояли выше полномочий совета и народного собрания и могли простираться на все стороны государственной жизни. Мы знаем, что кандидаты на должности, как избранные народом, так и те, на которых выпадал жребий, подвергались докимасии в гелиэе, и если ее решение было не в пользу кандидатов, то и выбор народа, и указание жребия бесповоротно кассировались. Народное собрание в начале каждого года решало вопрос о пересмотре законов, выслушивало новые законопроекты, высказывалось за или против них, но затем отвергаемый старый и предлагаемый взамен его новый закон, первый в лице синегоров, второй в лице своего автора, являлись, как две спорящие стороны, на суде законодательной комиссии, избранной из гелиастов, и от ее решения зависело оставить в силе старый закон или заменить его новым. Всякое постановление народного собрания могло быть обжаловано, как противозаконное, перед гелиэею и по ее решению отменено, причем автор его подвергался ответственности. Этот орган власти афинского народа «был в высшей степени чувствителен ко всем возбуждениям, шедшим из общества, ибо и здесь власть принадлежала не выборным или уполномоченным, а самому народу в лице его старшего поколения. Приговор гелиэи был выражением воли, разума и совести народа и потому имел безусловную обязательность и непререкаемый авторитет».
Примечания
1 Арист. Аф. пол. 24: δικασται μεν γαρ ησαν εξακισχιλιοι. Ср. Аристоф. Осы, ст. 661 слл.
2 Арист. Аф. пол. 63. До нас дошло более шестидесяти подобных дощечек, найденных в могилах и по форме букв происходящих из IV в. (С. I. А. II, 875-940 и Eφ. Aρχ. 1887, стр. 54). Но эти дощечки бронзовые; быть может, это копии, приготовлявшиеся специально для того, чтобы быть положенными в могилу. На них кроме надписей изображены еще различные символы, например, сова или голова Горгоны.
3 Весьма сложный способ жеребьевки судей по дикастериям, заключающий целый ряд предосторожностей против подкупа судей, подтасовки их состава и т. п., подробно описывается Аристотелем в Аф. пол. гл. 63-66.
§ 4. Ход судебного процесса
Правильный ход процесса, как государственного, так и частного, начинался с призыва (προσκλησις) обвиняемого или ответчика явиться в известный день к тому начальству, которому дело было подсудно по его свойству. Призыв происходил на улице или на площади (но не потому, что в доме нельзя было его делать, а потому, что афиняне большую часть времени проводили вне дома) в присутствии понятых (κλητηρες), которые в случае неявки призванного в назначенный срок служили свидетелями того, что приглашение было сделано, и тогда суд происходил заочно, разумеется, ко вреду подсудимого Денежное поручительство (εγγυησις) встречается только в отдельных случаях (например, при исангелии, отведении и пр.), и тогда при отсутствии поручителей обвиняемый подвергался предварительному аресту. Начальству, которое имело юрисдикцию в делах данного свойства, подавалась письменная жалоба (ληξις δικης, λαγχανειν δικην). При подаче ее представлялись в некоторых случаях судебные пошлины. В частных тяжебных делах стоимостью выше 100 драхм обе стороны вносили πρυτανεiον в размере 3 драхм за иски от 100 до 1000 драхм и 30 драхм за иски от 1000 драхм, причем сторона, проигравшая процесс, возвращала эту пошлину выигравшей. В государственных процессах обвиняемый, понятно, не вносил никакой пошлины, обвинитель же в некоторых случаях вносил незначительную сумму, вероятно, 1 драхму, под именем παραστασις, а πρυτανεια только тогда, когда по закону в его пользу поступала часть штрафа, взимавшегося с осужденного, или часть его конфискованного имущества. Залог (παρακαταβολη) вносился при требовании кредиторами уплаты долга частного лица, имущество которого было конфисковано государством, и в спорных делах о наследстве (именно, если истец требовал себе наследства, уже поступившего во владение другого лица). Истец вносил в 1-м случае пятую, во 2-м – десятую часть спорной суммы, которую в случае проигрыша дела терял в пользу противника или казны, в случае выигрыша получал обратно.
По получении жалобы должностное лицо в назначенный день производило инструкцию процесса или предварительное следствие (ανακρισις, causae cognitio), причем обвинитель или истец заявлял, желает ли он передать дело на решение диэтета или прямо на суд гелиастов; в последнем случае обе стороны подтверждали свои показания присягой (διωμοσια, αντωμοσια). Обе стороны представляли все нужные доказательства правоты своего дела: законы, разного рода документы, свидетельские показания, свидетельства врачей, показания рабов под пыткой, клятвы и пр. Свидетелями могли быть только свободные люди, граждане или иностранцы; женщины, несовершеннолетние и близкие родственники сторон не допускались к даче показаний. Свидетели или давали свои показания председателю, который приказывал немедленно вносить их в протокол, или в случае отсутствия по уважительным причинам присылали через доверенных лиц письменные показания, подлинность которых должна была удостоверяться другими свидетелями (личные показания назывались μαρτυριαι, показания отсутствующих – εκμαρτυριαι). Рабы были допрашиваемы непременно под пыткой, на которую даже лучшие люди древности смотрели как на лучшее средство добиться истины. Одна сторона могла требовать от другой рабов на пытку или предлагать своих (προκλησις εις βασανον), и отказ при этом был невыгоден, так как противная сторона могла ссылаться на него как на доказательство боязни и неуверенности в правоте. Пытка производилась в присутствии сторон; показания пытаемых были записываемы в протокол и приобщаемы к документам. Пытать граждан запрещено было особым постановлением (ψηφισμα Σκαμανδριου); метеков, может быть, и пытали, но редко.
По окончании предварительного следствия все документы, свидетельские показания и другие доказательства, представленные обеими сторонами, были запираемы чиновником, производившим следствие, в медные или глиняные сосуды (εχινοι, особые для каждой стороны), которые тут же запечатывались, так что впоследствии уже нельзя было представлять новых документов или при судоговорении ссылаться на документы, не находящиеся в ехине. Поэтому у ораторов встречаются выражения типа: «я представил бы и свидетелей, если бы ящик не был уже запечатан».
Если обвиняемый или ответчик при предварительном следствии прямо признавал жалобу правильною или неправильною, не представляя дальнейших возражений, то процесс шел «прямым путем» (ευθυδικια). Но ему предоставлялось право подать письменный протест (παραγραφη) о неправильности жалобы; этот протест разбирался судом раньше (причем обвиняемый являлся уже обвинителем и потому имел первое слово), и если истец не мог доказать неосновательности его, то все дело прекращалось. В протесте ответчик мог заявить, что жалоба неосновательна, или что суд уже разбирал его дело и оправдал его, или что прошла уже юридическая давность (προθεσμια – 5 лет), что дело начато не тем порядком, которым следовало бы начать (например, если было начато посредством исангелии вместо γραφης παρανομων, или как δικη δημοσια вместо δικη ιδια), или не у того магистрата, которому оно подсудно (Поллукс, VIII, 57). После разбора протеста ответчик в случае проигрыша его подвергался обыкновенным порядком дальнейшему преследованию.
Далее, при предварительном следствии та или другая сторона могла посредством свидетельских показаний доказывать, что дело не подлежит суду (διαμαρτυρια). Однако против такого возражения противная сторона могла подавать протест (επισκηψις), вследствие которого возникало новое дело, именно δικη ψευδομαρτυριων против лжесвидетелей, и лишь по окончании его в пользу жалующегося возобновлялось первоначальное дело.
Если подобные проволочки и препятствия прямому ходу процесса ставились со стороны ответчика и оканчивались не в его пользу, то обыкновенно бывали вредны для него, потому что служили доказательством его неправоты.
Итак, мы видим, что сторонам предоставлялось много способов затягивать дело, начиная новые тяжбы, кроме того, подарки и просьбы часто склоняли чиновников ускорять или замедлять дело, так что предварительное следствие моглх) тянуться долго. Однако были роды дел, которые должны были решаться в течение одного месяца со дня подачи жалобы (δικαι εμμηνοι), именно дела о приданом (δ. προικος), о нарушении обязанностей члена общества (1) или неуплате взноса (δ. ερανικαι), торговые (δ. εμπορικαι ), касающиеся рудников (δ. μεταλλικαι), наконец, дела о неуплате дани или неправильности раскладки ее. Дела эти велись в судах особыми лицами, а именно пятью εισαγωγεις избиравшимися жребием по одному для двух фил.
По окончании следствия назначался день заседания суда (η κυρια ), который был объявляем за несколько дней вперед. Заседание открывалось молитвой и жертвоприношением, затем вызывались стороны, секретарь читал жалобу и оправдание, потом стороны произносили речи. Первым говорил, конечно, обвинитель. Обвинять могли несколько лиц по одному делу (тогда первое слово предоставлялось старшему из обвинителей), возражать же им всем обвиняемый или его адвокат должен был в одной речи. В частных делах обе стороны произносили по две речи, в государственных – по одной. В большинстве процессов для речей назначалось определенное время, которое контролировалось посредством водяных часов (κλεψυδρα), находившихся в заведовании особого надзирателя (ο εφ υδωρ); обеим сторонам давалось поровну времени, но количество его изменялось сообразно величине и важности дела; на время чтения законов, свидетельских показаний и других документов клепсидру останавливали (επιλαμβανειν το υδωρ). Чтобы показать свою уверенность в правоте дела, ораторы иногда предлагали противнику говорить еще в срок, назначенный для их собственной речи (λεγε εν τω εμω υδατι), но конечно, это был только риторический прием.
Хотя закон требовал, чтобы каждый сам вел свое дело, но на практике обе стороны часто приглашали адвокатов (συνηγοροι), если не надеялись на свои силы и красноречие; при этом сам обвинитель или обвиняемый говорил только краткое введение (2). Часто также обвинитель или обвиняемый произносили речи, сочиненные заранее опытными ораторами за деньги или по дружбе и заученные наизусть.
Во время речи ораторы имели под рукой все представленные при предварительном следствии документы и свидетельства, которые в случае надобности приказывали читать секретарю, чем часто прерывали свою речь; обращались также к свидетелям, которые должны были присутствовать на суде и подтверждать показания, данные на предварительном следствии.
Обе стороны в своих речах прибегали ко всем средствам, чтобы привлечь на свою сторону сочувствие судей, и не щадили друг друга; подсудимые обращались к судьям с трогательными просьбами, приводили даже стариков-родителей, жен и детей, которые мольбами и рыданиями старались подействовать на судей (хотя закон запрещал это). Сократ заплатил жизнью за то, что не хотел прибегнуть к этим средствам, а говорил твердо и с достоинством (Плат. Апол).
По окончании судоговорения происходила закрытая подача голосов судьями, без предварительного совещания их между собой, посредством камешков белых или цельных (ψηφος λευκη, πληρης, ατρητος) и черных или просверленных (ψηφος μελαινα, διατετρυπημενη), из которых первые служили для оправдания, вторые – для обвинения (3). В более древние времена каждый судья, как кажется, получал только один камешек и клал его, смотря по убеждению, в обвинительный илиюправдательный сосуд, впоследствии же каждый получал по одному камешку того и другого цвета и клал тот из них, которым хотел выразить свое мнение, в медный сосуд (καδισκος κυριος), другой – в деревянный (κ. ακυρος ); потом считалось число белых и черных камешков только в первом сосуде, и по ним объявлялся приговор. В случае сомнения справлялись, одинаково ли число камешков в обоих сосудах, так что второй служил только для контроля первого. В частных делах, например, в спорах о наследстве, сосудов было столько, сколько тяжущихся. Результат голосования объявлял председатель.
При равенстве голосов подсудимый был оправдываем (4); в государственных процессах обвинитель, не получивший на свою сторону даже 5-й части голосов, платил штраф в 1000 драхм и терял на будущее время право подавать подобные жалобы, а в частных делах истец платил в таком случае ответчику επωβελιαν.
По отношению к следствиям обвинительного приговора все процессы разделялись на «ценимые» (αγωνες τιμητοι) и «неценимые» (α. ατιμητοι). Последним именем означаемы были такие, в которых наказание (τιμημα) было предусмотрено в действующих законах или постановлениях, а в частных делах относительно результата приговора существовало предварительное соглашение между сторонами, а первым – те, в которых наказание назначал суд или потому, что оно не было предусмотрено законами, или потому, что судьям был предоставлен выбор из двух наказаний или определение количества штрафа. В таком случае после первой подачи голосов, если вердикт был обвинительный, следовало голосование относительно меры наказания (ο τι χρη παθειν η αποτισαι), причем судьи совещались между собой. Наказание предлагал как обвинитель (επιγραφεσθαι τιμημα), обычно в своей письменной жалобе, так и подсудимый (αντιτιμασθαι, τιμαν εαυτω), причем последнему невыгодно было назначать себе слишком малое наказание, потому что тогда судьи могли склониться на сторону наказания, предложенного обвинителем. Знаменитый пример этого мы имеем в процессе Сократа: он гордо говорил, что за свои заслуги государству заслуживает не наказания, а содержания в пританее на государственный счет, и потом уже сказал, что сам он может заплатить только одну мину штрафа, а с помощью друзей внести полталанта (Плат. Апол. 36 – 38); тогда судьи подали голоса за смертную казнь, предложенную обвинителем Мелетом.
Примечания
1 В Афинах существовали различные общества или товарищества (ερανοι), делавшие складчины или определенные взносы для разных целей, например, для общих собраний или пиров, для взаимного вспомоществования, для политических или религиозных целей и пр.
2 Демосфен в начале речи «За Формиона» говорит: «Вы сами все видите, как некрасноречив и слаб Формион». Значит, Формион пытался сам говорить, но не мог.
3 В эпоху Аристотеля ψηφοι были медные и также делились на πληρεις и τετρυπημεναι Аф. пол. pag. XXXIV по восстановлению Бласса.
4 Равенство голосов и при нечетном числе судей могло происходить оттого, что некоторые из вотировавших клали оба камешка в деревянный сосуд, т. е. воздерживались от голосования, если дело казалось им сомнительным.
§ 5. Суд ареопагитов и эфетов
Ареопагу и эфетам в рассматриваемый нами период времени принадлежал суд по делам об убийствах, но не исключительно, так как суд гелиастов также ведал такими делами, и значение древних судилищ, в особенности же эфетов, в V и IV вв. постепенно уменьшалось. Религиозные верования греков возлагали на ближайших родственников убитого обязанность преследовать убийцу. Он считался оскверненным, потому что на нем тяготел гнев богов за пролитие крови; думали, что душа убитого требовала мщения, без которого она не могла успокоиться в подземном царстве. Те, которые не преследовали убийцу и оставляли его жить в своем обществе, и сами подвергались гневу богов и души убитого. Впрочем, право преследования убийцы по афинским законам принадлежало только ближайшим родственникам убитого, до двоюродных братьев, а помогать им обязаны были двоюродные племянники, ближайшие свойственники (тесть и зятья) и фратеры (Дем. Пр. Макарт. 57); за покушение на убийство преследовал тот, против кого оно было направлено, за убийство раба – его господин, за метека – простат. Желавший преследовать убийцу судебным порядком обращался к трем «истолкователям священного права» (εξηγηται), которые обязаны были объяснить ему, каким путем вести дело (Плат. Евтифр. 4; Дем. Пр. Эв. и Мнесиб. 68), так как в афинском уголовном праве убийство предумышленное, непредумышленное и дозволенное законом различались как по производству суда над преступником, так и по следствиям обвинительного приговора.
Суду Ареопага подлежали дела о предумышленных убийствах, нанесении ран или увечий с целью лишения жизни, поджогах и отравлениях, окончившихся смертью (Арист. Аф. пол. 57; Дем. Пр. Аристокр. 22; Поллукс, VIII, 117). Ход судебного преследования преступника в Ареопаге был, в кратких чертах, следующий. После похорон убитого, при которых в знак того, что он погиб насильственной смертью, несли копье и затем втыкали его на могиле, ближайший родственник убитого подавал жалобу архонту-царю, ведению которого подлежали такие дела вследствие их религиозного значения. Царь начинал с объявления (προρρησις), чтобы убийца не являлся в храмы и на площадь, затем производил предварительное следствие (προδικασια) три раза в три следующие один за другим месяца, причем определял, какому суду подлежит дело (Ареопагу, эфетам или гелиастам), и только на 4-й месяц предлагал дело на суд. Закон требовал, чтобы один и тот же архонт довел процесс до конца; поэтому в три последние месяца в году нельзя было начинать процессов об убийстве.
Суд ареопагитов происходил только в три последние дня каждого месяца (1), под открытым небом (чтобы присутствующие не осквернились, находясь под одной крышей с преступником). Стороны были приводимы к особой, весьма торжественной присяге: стоя на частях борова, быка и барана, принесенных в жертву, присягавшие обрекали себя на гибель, свою семью и род, если скажут неправду (Дем. Пр. Аристокр. 68). Обвинитель и подсудимый произносили (лично) по две речи, причем должны были говорить только относящееся к делу, без риторических прикрас и не действуя на судей просьбами или слезами. Они стояли при этом на двух необработанных камнях (αργοι λιθοι), – обвинитель на камне непрощения (λιθος αναιδειας), подсудимый на камне обиды (λ. υβρεως). После первой речи всякий обвиняемый, кроме убийцы родителей, мог добровольным изгнанием избавиться от осуждения. На 3-й день ареопагиты постановляли приговор, руководствуясь, главным образом, своим внутренним убеждением, а не речами или свидетельскими показаниями. Признанный виновным в умышленном убийстве был приговариваем к смертной казни с конфискацией имущества, в умышленном нанесении ран – к изгнанию и конфискации имущества; при равенстве голосов подсудимый был оправдываем.
Коллегии эфетов принадлежали 4 судебные палаты, из которых в каждой были решаемы дела только известного содержания, так что эфеты заседали то в одной, то в другой палате, смотря по роду подлежащего суду дела. Формальности судопроизводства нам мало известны, но, по всей вероятности, были близко сходны с судом Ареопага. В судебном здании при храме Паллады (επι Пαλλαδιω) эфеты решали дела по убийствам непредумышленным, подстрекательствам (βουλευσις) к убийству или увечью и по убийствам метека или раба. Наказанием за такое убийство служило удаление (по определенной дороге) в изгнание, продолжавшееся до тех пор, пока убийца не получал прощения от родственников убитого; подстрекатели наказывались так же, как настоящие виновники. – В палате при храме Аполлона Дельфиния (επι Δελφινιω) рассматривались дела, в которых обвиняемый утверждал, что он совершил убийство дозволенное или не преследуемое законом (таковы были: убийство при самозащите, убиение нарушителя брака или вора, пойманного на месте преступления, нечаянное убиение противника при состязании или товарища на войне). – Eν Φρεαττοι, подле гавани Зеи, судимы были те, которые, будучи изгнаны из отечества за непредумышленное убийство, совершали новое Судьи садились на самом берегу моря; подсудимый как лишенный права вступать на почву Аттики подплывал на лодке к берегу и, стоя в ней, говорил речь в свою защиту и выслушивал приговор. Он подвергался смертной казни в случае обвинительного вердикта, а будучи оправдан возвращался в изгнание. – Суд в палате подле пританея (εν πρυτανειω) имел только церемониальное значение: он происходил здесь в тех случаях, когда виновник преступления был неизвестен или когда смерть причинили неодушевленные предметы (камень, бревно и т. п.). Эти предметы как оскверненные кровью были осуждаемы и удаляемы «царями фил» из Аттики; животные, убившие человека, также подвергаемы были осуждению и смерти и тела их были вывозимы за пределы Аттики. Такая строгость по отношению к животным и неодушевленным предметам объясняется религиозными воззрениями древних. (О судебных палатах эфетов ср. Поллукс, VIII, 118 – 120).
Примечания
1 Может быть, ночью (для того, чтобы судьи не видели выражения лиц ораторов, а только слышали слова их. Luc. Hermon. 64; De domo, 18).
§ 6. Диэтеты и другие судьи
Решением частных дел, относящихся к нарушению прав и обязательств, занимались так называемые διαιτηται, (вроде наших мировых судей), которые были государственные и частные.
Государственные диэтеты были избираемы ежегодно по жребию (δ. κληρωτοι) из граждан, которым шел 60-й год, т. е. принадлежавших к старшему из призывных возрастов (Арист. Аф. пол. 53) (1). От обязанности диэтета нельзя было отказываться под страхом атимии. Исключение допускалось для лиц, облеченных какой-нибудь другой должностью, и для находящихся вне пределов страны (Арист. Аф. пол. 53). Диэтеты представляли собой корпорацию, которая, по-видимому, распадалась на 10 отделений для 10 фил. Каждое отделение имело особое место для заседаний в судебных зданиях или храмах. Суд диэтетов отличался от суда присяжных меньшей опасностью, меньшими издержками и большей скоростью. Истец сначала обращался к начальству, к которому относилось дело по своему характеру, причем заявлял о желании судиться судом диэтетов и вносил одну драхму судебной пошлины (παραστασις), тогда по жребию назначался один или несколько диэтетов из отделения для филы истца, которые производили следствие и решали дело в продолжении 30 дней; но решение их получало силу только после утверждения его начальством. Сторона, не явившаяся в срок без уважительной причины, проигрывала дело. Недовольные решением диэтетов могли аппелировать к суду присяжных, иные же прямо представляли дело последним помимо диэтетов, если это почему-либо казалось им выгоднее. Во времена Демосфена не было обязательно судиться у диэтетов, но считалось приличным не беспокоить сразу народный суд (Дем. Пр. Фэн. 12). По окончании срока службы диэтеты, подобно другим государственным чиновникам, должны были отдавать отчет в своей деятельности; в случае злоупотреблений по должности на них можно было подавать жалобы в форме исангелии перед всей корпорацией диэтетов. Виновному угрожала атимия. Но диэтет, осужденный своими товарищами, мог апеллировать в народный суд (Арист. Аф. пол. 53).
Частные диэтеты или полюбовные судьи (δ. αρειτοι ) были избираемы из добросовестнейших и умнейших граждан для решения частных тяжб, по добровольному соглашению тяжущихся, обыкновенно в числе трех человек. Они обыкновенно старались примирить тяжущихся и окончить дело полюбовно без всякого приговора, но если это не удавалось, то, выслушав жалобы и оправдания обеих сторон, решали дело по совести, и стороны должны были безапелляционно подчиняться их приговору. Местом такого суда служили обыкновенно храмы, портики и пр.
Кроме гелиэи, Ареопага, эфетов и диэтетов в Афинах существовали еще особые суды для отдельных случаев. Так, были частные суды по делам о рудниках (δικαι μεταλλικαι), составлявших для Афин важную статью дохода; дела, касавшиеся военной службы, судили только товарищи обвиняемого по службе, дела о нарушении мистерий – только посвященные в них. Наконец, в Аристотелево время была еще коллегия судей, называвшихся по числу членов οι τεσσαρακοντα. Коллегия эта вела свое происхождение от писистратовских οι κατα δημους δικασται (см. гл. 16). По свержении тиранов эта коллегия была уничтожена, но в 453/2 г. восстановлена в количестве 30 человек (Арист Аф. пол. 26) После Эвклида число членов этой коллегии увеличено до сорока. Oι τεσσαρακοντα, решали споры о суммах, не превышавших 10 драхм, и о неважных личных обидах, заседая не целой коллегией, а по филам, т. е. по четыре человека (Арист. Аф. пол. 53). По более важным делам они производили лишь предварительное следствие и затем передавали их на суд диэтетов или гелиастов. Дела по жалобам метеков, передававшиеся их трибуналу полемархом, они распределяли между своими отделениями жребием, так как метеки не входили в состав фил (Арист. Аф. пол. 58). Nαυτοδικαι, также избиравшиеся по жребию, имели гегемонию по делам о морской торговле (δικαι εμπορικαι) и по обвинениям неграждан в незаконном присвоении прав гражданства (γραφαι ξενιας). Их должность, как кажется, была уничтожена в начале IV в. и дела, подлежавшие их ведению, переданы фесмофетам.
Примечания
1 Число их неизвестно с точностью. Ульпиан в схол. Дем. Пр. Мид. 542 говорит, что из каждой филы избираемы были 44 диэтета, следовательно, всего было 440; но это несогласно с надписью С. I. А. II, 943 (относящеюся к 325 г.), в которой перечислено 103 имени диэтетов не поровну из каждой филы. Так как надпись сохранилась в целости, то необходимо предположить, что в ней перечислены только те судьи, которым пришлось судить (так думает французский ученый Перро), или что Ульпиан ошибся.
§ 7. Отсрочки. Судебные сроки. Апелляции
Признавая суд выше совета и народного собрания, афинское государство требовало от всех своих членов полного уважения к нему и готовности подчиняться его решениям. Поэтому отсрочка от суда давалась вообще редко и ненадолго; ее получали, например, те, которые выставляли какое-нибудь торговое предприятие причиною невозможности явиться к суду в назначенный срок. Взявший отсрочку должен был обязаться клятвой, что возвратится к сроку, и в случае неявки суд происходил заочно (δικη ερημος). Но неявившийся имел право протестовать в течение 2 месяцев и требовать нового суда, представив под клятвой уважительные причины неявки (это обозначалось выражением την ερημον (δικην) αντιλαχειν).
В случае присуждения обвиненного к денежному штрафу для уплаты его был назначен срок, по истечении, которого неуплативший получал название υpερημερος и в государственных делах подвергался атимии до тех пор, пока не уплачивал, и личному задержанию, если не представлял 3 поручителей из того же класса, к которому сам принадлежал; в 9-ю пританию после приговора штраф удваивался, и государство могло прибегнуть к конфискации имущества должника. В частных делах не получивший присужденной суммы в назначенный срок мог забирать имущество должника (ενεχυρα λαβειν), а при сопротивлении в этом случае начать дело о взыскании (δικη εξουλης), в случае проигрыша которого ответчик был приговариваем к уплате еще в казну такой же суммы, какую должен был истцу, а следовательно, становился уже государственным должником и подвергался атимии.
Решения суда присяжных, как представлявшего собою высшую юридическую инстанцию, были безапелляционны (ανυπευθυνοι), за исключением редких случаев процессов с чужестранцами, предусмотренных особыми международными договорами, когда можно было апеллировать от суда гелиастов к международному суду (ξενικον δικαστηριον). Внутри государства апелляции (εφεσεις) допускались от диэтетов или архонтов к гелиэе, от совета к народному собранию, от народного собрания к гелиэе; дела, по которым можно было подавать апелляции, назывались δικαι εφεσιμοι или εκκλητοι; при апелляции платилась особая пошлина παραβολον (Поллукс, VIII, 62 сл.). В очень редких случаях решения присяжных кассировались и дело рассматривалось снова (δικη αντιδικος, παλινδικια), например, когда обвиненный посредством целого ряда процессов ψευδομαρτυριων доказывал, что более половины свидетелей дали ложные показания (за что свидетели были приговариваемы к штрафу), или доказывал, что не был призван к суду, или не явился в срок по уважительной причине. Неправильно осужденный мог также начать иск против противника, обвинив его в злом ухищрении или обмане судей (δικη κακοτεχνιας). В таком случае решение суда оставалось в силе, но осужденный в случае выигрыша нового процесса мог получить в свою пользу штраф. Таким образом из одного процесса рождался другой, и охотники до тяжб могли судиться всю жизнь.
§ 8. Наказания
Преступления по законам или приговору суда были наказываемы смертью, изгнанием, продажей в рабство, лишением прав, конфискацией имущества и денежным штрафом. При государственных процессах приговор приводило в исполнение государство посредством своих органов, а в частных делах об этом должен был заботиться сам истец.
Смертная казнь полагалась за государственную измену, стремление к уничтожению демократии, предательство, отрицание государственной религии, нечестие, умышленное убийство и проч. Приговоренных к смерти передавали τοις ενδεκα, которые приводили приговор в исполнение через посредство служителей или палача (δημιος, δημοκοινος, ο επι του ορυγματος) в тюрьме или в доме палача, который жил за городом и в городе не мог бывать. Употребительнейшим родом казни было отравление ядом цикуты (κωνειον). Такой казни подвергся, между прочим, Сократ, о смерти которого ученик его Платон рассказывает подробно в диалоге «Φαιδων». Кроме того, осужденному были предлагаемы на выбор меч и веревка и назначаем трехдневный срок, в течение которого он должен был убить себя. Во время господства 30 тиранов был в ходу весьма тяжкий род казни – забивание до смерти дубинами (αποτυμπανιζειν. Лис. Пр. Агор. 56). Казни иногда предшествовали истязания (Дем. О венке. 133), а после совершения ее труп казненного бросался в пропасть (ορυγμα, βαραθρον), имущество же его подвергалось конфискации (δημευσις).
При изгнании на время или навсегда (φυγη, αειφυγια ) осужденному назначался срок, по истечении которого он, если не удалился за границу, мог быть безнаказанно умерщвлен. С изгнанием обыкновенно, за исключением остракизма, соединялась конфискация имущества.
В рабство продаваемы были лица, несправедливо присвоившие себе гражданские права, и метеки, не платившие подати и не имевшие простата. Тюремное заключение употреблялось в качестве принудительной меры против государственных должников, не представивших поручительства, или для задержания обвиняемых и осужденных в важных преступлениях. В большинстве случаев наказанием служил денежный штраф, весьма различный по величине.
Лишение гражданских прав (ατιμια), которое являлось непременным следствием большинства преступлений, было различных степеней. Сущность полного лишения прав состояла в том, что ατιμος не мог занимать никакой общественной должности в пределах афинского государства или вне их, не мог участвовать в народном собрании, входить на площадь далее известного пункта, вступать в храмы и участвовать в празднествах, жаловаться в суд, одним словом, был лишен покровительства законов и чести быть членом государства. Полное лишение прав служило наказанием за следующие преступления: нечестие, лжесвидетельство, подкуп, лихоимство, ограбление опекуном опекаемого, оскорбление родителей, трусость, уклонение от военной службы и тому подобные деяния, которые и по нынешним понятиям имеют бесчестный характер. Иногда полное лишение прав оединялось с вечным изгнанием, которое прерывало даже физическую связь преступника с родным городом и потому, подобно смертной казни, влекло за собой конфискацию имущества. В редких случаях изгнанник продолжал пользоваться имуществом в Аттике (εξεληλυθοτες ων τα χρηματα επιτιμα).
Низшею степенью атимии было лишение некоторых отдельных гражданских прав (ατιμια κατα προσταξεις), например, права жречества, права подавать жалобы в суд, говорить в народном собрании, быть членом совета и т. п. (Подробности о разных видах атимии дает Андокид в речи «О мистериях», 73 сл.).
Атимия была неизбежным следствием самого факта преступления и часто налагалась даже без судебного приговора; так, например, оскорбление должностного лица во время отправления им служебных обязанностей само собой делало виновного бесчестным. Поэтому атимия служила гарантией неприкосновенности должностных лиц, а также средством против злоупотребления доверием (поэтому ей подвергались диэтеты за нарушение своих обязанностей) или всякого покушения против общественного блага и в этих случаях преимущественно была наследственной, т. е. переходила и на детей подвергшегося ей лица. Временной атимии подвергались государственные должники, не уплатившие долга в срок, впредь до его уплаты, так что в этом случае она служила побудительным средством и также могла переходить наследственно на детей должника; ей же подвергались и поручители за должника. Должностные лица подвергались временной атимии до сдачи отчета в порученных им денежных суммах. По словам Демосфена (Пр. Аристог. I, 30), дети казненных лиц считались ατιμοι. После свержения правления 400 в 411 г. потомки некоторых участников этого правления (Антифонта и Архептолема) навсегда были лишены прав, их имущество конфисковано и дома разрушены.
Пользование потерянными вследствие атимии правами считалось важным преступлением, за которое виновный мог быть приговорен к смертной казни. Восстановление же прав лишенному их гражданину было делом весьма трудным; для этого другой гражданин предварительно должен был испросить в народном собрании разрешение безопасно говорить за лишенного прав (αδεια, см. выше, «Органы верховной власти народа», § 2 «Народное собрание») и потом уже предложить снять атимию, причем в народном собрании должно было участвовать не менее 6000 граждан. Только в период упадка Афин и то в критические минуты для государства были делаемы общие постановления «τους μεν δουλους ελευθερους ειναι, τους δε ξενους Aθηναιους, τους δ' ατιμους επιτιμους». Такое постановление состоялось, например, после Херонейской битвы, когда самой независимости Афин грозила опасность от Филиппа, и было отменено по миновании опасности (Лик. Пр. Леокр. 41).