Третий год войны
Летняя кампания
Нападение пелопоннесцев на Платеи и попытка взять город (71-78)
Поход афинян против фракийских халкидян и боттиеев (79)
Поход ампракиотов и лакедемонян в Акарнанию (80-82)
Битва между пелопоннесцами и афинянами в Коринфском заливе; речи предводителя пелопоннесского флота и Формиона (83-92)
Зимняя кампания
Нападение пелопоннесского флота на Пирей и Саламин (93-94)
Поход Ситалка в Македонию (95)
Царство одрисов (96-97)
Присоединение к войску Ситалка фракийских племен (98)
Македония при Пердикке (99)
Вторжение войска Ситалка в Македонию (100)
Ситалк отправляет часть войска в Халкидику и сам возвращается в свое царство (101)
Поход Формиона в Акарнанию. Замечание об Эхинадских островах (102)
Возвращение Формиона в Навпакт и Афины. Обмен пленными (103)
71 В следующую летнюю кампанию пелопоннесцы и союзники не вторглись в Аттику, но пошли войною на Платею (479 г.); во главе их был царь лакедемонян Архидам, сын Зевксидама. Расположив войско в лагере, он собирался опустошать поля. Платеяне немедленно отправили к нему послов с такою речью: (2) «Идя войною на Платейскую землю, вы, Архидам и лакедемоняне, поступаете несправедливо и недостойно ни вас, ни отцов ваших. Лакедемонянин Павсаний, сын Клеомброта, по освобождении Эллады от персов в союзе с эллинами, пожелавшими разделить с ними опасности битвы, происходившей у нас, совершил жертвоприношение на платейской площади Зевсу Освободителю и, призвав в свидетели всех союзников, отдал платеянам их землю и город с тем, чтобы они владели ими, пользуясь автономией, и чтобы никто никогда не нападал на них с целью обиды или порабощения; в противном случае присутствовавшие тогда союзники обязывались, по мере возможности, защищать платеян. (3) Вот что даровали нам отцы ваши за доблесть и энергию, доказанные нами в тех опасностях; вы же поступаете не так, как отцы ваши: вместе с фивянами, нашими злейшими врагами, вы явились сюда, чтобы поработить нас. (4) Мы призываем в свидетели богов, которые тогда стояли на страже клятвы, а также богов ваших отечественных и наших туземных, и говорим вам: не обижайте платейской земли, не преступайте клятв, оставьте нас жить, пользуясь автономией, как считал это справедливым Павсаний».
72 Только это и сказали платеяне. Архидам, выслушав их, отвечал: «Вы говорите правду, платеяне, если поступки ваши согласуются с вашими речами, Пользуйтесь автономией сами, как предоставил вам Павсаний, и помогайте освобождать прочих эллинов, которые делили в то время с вами опасности и дали клятву вместе с вами, а теперь находятся под властью афинян; ради освобождения их и остальных эллинов предприняты столь великие приготовления и ради того же ведется эта война. Приняв возможно большее участие в деле освобождения, и вы останьтесь верны клятвам; в противном случае, владейте спокойно вашим достоянием, чего мы требовали от вас и раньше, и не присоединяйтесь ни к одной из воюющих сторон; тех и других считайте вашими друзьями, но в войне соблюдайте нейтралитет. И этим мы удовольствуемся». Так сказал Архидам. (2) Выслушав это, платейские послы вошли в город, сообщили народу условия Архидама и потом ответили ему, что платеяне не могут исполнить его требований без согласия афинян, так как у последних находятся дети их и женщины, что они опасаются за весь свой город, как бы по удалении пелопоннесцев не пришли к ним афиняне и не воспретили исполнить эти требования, а также как бы фивяне не попытались снова захватить их город,1 если платеяне поклянутся быть в дружбе с обеими воюющими сторонами. Но Архидам ободрял платеян следующими словами: (3) «Передайте город ваш и жилища нам, лакедемонянам, обозначьте границы вашей земли, сдайте по счету деревья ваши и все, что может быть сосчитано; сами же выселяйтесь, куда желаете, пока будет война. По окончании ее мы возвратим вам все, что бы ни приняли от вас, а до того времени удержим это в качестве залога, будем обрабатывать вашу землю и делать вам столько взносов, сколько было бы достаточно для вас».
1 II. 1-7
делать вам столько взносов: лакедемоняне как бы предлагают взять в аренду землю платеян.
73 Послы выслушали это, снова вошли в город и, посоветовавшись с народом, отвечали, что желают прежде всего сообщить требования Архидама афинянам и потом исполнят их, если добьются на то согласия со стороны афинян; до тех пор платеяне предлагали заключить с ними перемирие и не опустошать их полей. Архидам заключил перемирие на столько дней, сколько требовалось для возвращения послов из Афин, и не разорял полей. (2) Платейские послы отправились к афинянам и после совещания с ними возвратились, сообщив гражданам следующее: (3) «Платейские граждане, с того времени, как мы стали вашими союзниками», говорят афиняне, «мы ни в чем не давали вас в обиду и теперь не допустим до этого и по мере сил наших поможем вам. Мы заклинаем вас во имя тех клятв, которыми клялись отцы наши, ни в чем не изменять условий союза».
74 Выслушав это сообщение послов, платеяне постановили не изменять афинянам, выдержать, если нужно, и опустошение полей, претерпеть все, что бы ни случилось; далее платеяне решили никому из них уже не выходить из города, а лакедемонянам дать ответ с укреплений, что они не могут исполнить их требований. (2) Только по получении этого ответа Архидам, призвав в свидетели туземных богов и героев, сказал следующее: (3) «Все боги, властвующие в платейской земле, и герои, будьте свидетелями, что мы с самого начала не поступали несправедливо,– так как платеяне первые изменили общей клятве, – когда мы вошли в эту землю, в которой отцы наши молили вас о даровании победы над персами, и где вы благосклонно даровали эллинам успех в борьбе; и теперь мы не будем виновны, если употребим против платеян какие-либо меры, потому что мы многократно предъявляли им справедливые требования, но не получили от них удовлетворения. Разрешите же, чтобы те, кто раньше учинил неправду, понесли наказание, а справедливые каратели исполнили мщение».
75 Призвав, таким образом, богов, Архидам выстроил свое войско к военным действиям. Прежде всего он окружил город частоколом из срубленных деревьев, чтобы никому не было выхода из города; затем насыпал подле него земляной вал в той надежде, что Платея будет взята очень скоро, так как в деле участвует столь многочисленное войско. (2) На Кифероне лакедемоняне нарубили брусьев и крест-накрест приладили их вместо стен с обеих сторон к насыпи, чтобы насыпанная земля не расползалась на далекое расстояние. На насыпь они сносили хворост, камни, землю, нагромождали все, что должно было быть пригодно для возведения вала. (3) Пелопоннесцы насыпали землю в течение семидесяти дней и ночей без перерыва, распределив между собою работу по сменам, так что одни носили, пока другие спали или ели. Лакедемонские начальники, командовавшие союзными отрядами от каждого города, понуждали воинов к работе. (4) Видя, как насыпь поднимается, платеяне сколотили деревянное укрепление и поставили его на городскую стену в том месте, где возводилась насыпь, заделывая промежутки в деревянном укреплении кирпичом, который они брали из соседних домов. (5) Куски дерева на боковых стенах были связаны между собою, и все сооружение, несмотря на высоту, не было непрочным; прикрыто оно было шкурками и кожами, так что и рабочие и деревянные части не подвергались действию зажигательных стрел и находились в безопасном положении. (6) Стена поднималась до значительной высоты, но с неменьшею поспешностью возводилась и насыпь против нее. Тогда платеяне придумали следующее: они разобрали стену в том месте, к которому примыкал вал, и стали таскать землю в город.
частоколом: или палисадом, оборонительное сооружение, состоявшее из кольев, воткнутых в землю, связанных или перемешанных с ветвями.
на Кифероне: горный хребет на границе Аттики и Беотии.
76 Со своей стороны пелопоннесцы, заметив это, набросали в отверстие стены глины, набитой в тростниковые плетенки, чтобы она не могла обваливаться, как земля, и уноситься в город. (2) Встретив здесь преграду, платеяне остановили свою работу, но провели из города подземный ход, направили его, произведя предварительно расчет, под окоп и снова стали таскать землю к себе. Долгое время стоявшее за городом войско не замечало этого, так что чем больше они насыпали земли, тем меньше подвигались к концу, потому что снизу насыпь постепенно убывала и оседала постоянно в том месте, где были ямы. (3) Однако платеяне, опасаясь, что все-таки при своей малочисленности и при массе врагов они не в состоянии будут выдержать осаду, придумали еще следующее: работы свои над большим сооружением, что против вала, они прекратили и от низкой стены по обеим сторонам деревянного сооружения возвели стену внутри города в виде полумесяца с тою целью, чтобы держаться за этой стеной, если высокая стена будет взята, и, заставив врагов снова возводить вал против нового укрепления, таким образом взвалить на них при дальнейшем движении вовнутрь двойной труд и поставить их в положение обстреливаемых с двух сторон. (4) Между тем пелопоннесцы одновременно с возведением насыпи стали придвигать к городу боевые машины. Одна из них, придвинутая по насыпи, повредила значительную часть высокого сооружения и навела ужас на платеян. Другие машины поставлены были против других частей стены. Однако платеяне накидывали на эти машины петли и таким образом отклоняли удары. Кроме того, на больших железных цепях они привесили концами с обеих сторон огромные брусья, укрепили их на двух бревнах, положенных на стене и выступающих вперед, и тянули брусья вверх наискось к стене; каждый раз, когда где-либо грозил удар машины, платеяне не удерживали бревна и опускали его на ослабнувших цепях; бревно стремительно падало и отламывало выдающуюся часть стенобитной машины.
стенобитной машины: имела, вероятно, устройство позднейшего тарана.
77 После того как боевые машины оказывались совершенно бесполезными, а против окопов приступлено было к возведению укрепления, пелопоннесцы поняли, что им при создавшихся затруднительных обстоятельствах трудно взять штурмом город, и стали готовиться к возведению стены вокруг него. (2) Однако они решили сначала попытаться взять его огнем, полагая, что, быть может, им удастся при поднявшемся ветре сжечь город, тем более, что он был невелик. Вообще они измышляли все способы, чтобы овладеть городом без затрат и осады. (3) С этою целью пелопоннесцы притаскивали связки хвороста и вначале бросали их с окопов вниз в промежуточное пространство между стеною и валом. Так как делом занято было много рук, то пространство скоро наполнилось; тогда они стали бросать хворост в кучу и в остальную часть города, как только далеко можно было добросить с высоты вала, положили на хворост огонь с серой и смолой и так зажгли его. (4) Поднялось такое пламя, какого, поскольку этого можно было достигнуть руками человеческими, до того времени никто еще не видел (правда, на горах уже случалось, что лес, колеблемый ветром, вследствие трения сам собою загорался и поднималось непрекращающееся пламя). (5) Огонь был ужасный; еще немного, и платеяне, избежавшие прочих опасностей, погибли бы: действительно, в городе на огромном пространстве нельзя было подойти к пламени, и если бы еще подул ветер, погнавший на город, платеянам не было бы спасения. На это именно и рассчитывал неприятель. (6) Но, как рассказывают, тогда случилось следующее: пошел сильный дождь с грозою, погасивший пламя, благодаря чему опасность миновала.
78 Когда и эта попытка не удалась, пелопоннесцы оставили на месте незначительную часть войска, большую же часть его распустили и занялись возведением укреплений вокруг города, причем разделили все пространство между отрядами отдельных государств; с внутренней и с наружной стороны вала был ров, из земли которого они приготовляли кирпич. (2) Когда к восходу Арктура все работы были кончены, пелопоннесцы поставили свою стражу на протяжении половины укреплений (другую половину охраняли беотяне), возвратились с войском домой и распустили его по государствам. (3) Уже раньше1 платеяне переселили в Афины своих детей, женщин, глубоких стариков и всех людей, негодных к войне. Осаждены были оставшиеся в городе четыреста платеян, восемьдесят афинян и сто десять женщин, приготовлявших осажденным пищу. (4) Вот сколько было в общей сложности всех в Платее, когда приступлено было к осаде; никого больше не было в стенах города, ни рабов, ни свободных. Так организована была осада Платей.
1 II. 6.4
к восходу Арктура: восхождение его приходится за несколько дней до осеннего равноденствия.
79 В ту же летнюю кампанию, в одно время с походом против Платей, в пору созревания хлеба, афиняне с двумя тысячами собственных гоплитов и с двумястами конных воинов пошли войною на халкидян Фракийского побережья и на боттиеев;1 стратегом был Ксенофонт, сын Еврипида, с двумя товарищами. (2) Прибыв к Спартолу в Боттике, афиняне опустошили нивы. Им казалось, что город сдастся при содействии некоторых граждан. Но другие граждане не соглашались на это и обратились через послов в Олинф;2 оттуда явились гоплиты и войско для охраны города. Когда войско это вышло из Спартола, афиняне приготовились к бою у самого города. (3) Халкидские гоплиты и вместе с ними некоторые союзники были побеждены афинянами и отступили в Спартол; но халкидская конница и легковооруженные воины одолели конницу афинян и их легкие отряды. (4) Пелтастов халкидяне имели немного из области, именуемой Крусидою. Как только произошла битва, из Олинфа явились на помощь другие пелтасты. (5) Когда заметили это легкие спартольские отряды, они, ободрившись как вследствие появления этих воинов, так и потому еще, что раньше они не были побеждены, вместе с халкидской конницей и с прибывшими на помощь воинами ударили снова на афинян. Афиняне отступили к тем двум отрядам, которые они оставили подле обоза. (6) Всякий раз, когда нападали афиняне, халкидяне отступали, а когда отступали афиняне, неприятель преследовал их и метал в них дротики. Подоспевавшая всюду, где то представлялось удобным, халкидская конница бросалась на афинян; она-то и навела больше всего на них страх, обратила их в бегство и преследовала на большом расстоянии. (7) Афиняне бежали в Потидею, потом, согласно договору, подобрали своих убитых и с уцелевшим войском возвратились в Афины; афинян пало четыреста тридцать человек и все их стратеги. Халкидяне и боттиеи водрузили трофей, собрали своих убитых и разошлись по городам.
1 I. 57.5
2 I. 58.2
к Спартолу: город к западу от Олинфа.
Крусидою: в Македонии, у Фермейского залива.
80 Немного спустя после этого, в ту же летнюю кампанию, ампракиоты и хаоны,1 желая покорить всю Акарнанию и отторгнуть ее от афинян, уговорили лакедемонян снарядить флот из союзных сил и отправить в Акарнанию тысячу гоплитов. Они говорили при этом, что если лакедемоняне с флотом и сухопутным войском соединятся с ними, а живущие вдали от берега акарнаны не в силах будут подать помощь своим, то они, легко завладев Акарнанией, покорят и Закинф и Кефаллению, и афинянам нельзя уже будет по-прежнему крейсировать в пелопоннесских водах; можно надеяться, говорили они, и на взятие Навпакта. (2) Лакедемоняне, приняв это предложение, тотчас послали Кнема, который был еще навархом,2 и гоплитов на небольшом числе кораблей. Союзному флоту они приказали снарядиться со всею поспешностью и идти к Левкаде. (3) Коринфяне очень энергично помогали ампракиотам как своим колонистам. Флот этот снаряжался от Коринфа, Сикиона и ближайших к ним местностей; между тем флот от Левкады, Анактория и Ампракии прибыл к Левкаде раньше и ждал там. (4) Кнем и с ним тысяча гоплитов переплыли море, не будучи замечены Формионом, который командовал двадцатью аттическими кораблями, стоявшими на страже подле Навпакта.3 (5) Затем немедленно Кнем стал готовиться к сухопутному походу. С Кнемом были из эллинов ампракиоты, анакторийцы, левкадяне и тысяча прибывших с ними гоплитов пелопоннесских. Из варваров была тысяча хаонов, управлявшихся без царей; во главе их находились лица, выбираемые на должность правителей на один год из господствующего рода, - в то время Фотий и Никанор. Вместе с хаонами выступили в поход и феспроты, управлявшиеся также без царей. (6) Начальником молоссов и атинтанов был Сабилинф, опекун царя Тарипа, тогда еще ребенка; паравеями предводительствовал бывший у них царем Оройд. Тысяча человек орестов, у которых царем был Антиох, выступили в поход вместе с паравеями с дозволения Антиоха под началом Оройда. (7) Пердикка тайком от афинян также послал тысячу македонян, явившихся позже. (8) С таким войском выступил Кнем, не дождавшись коринфского флота. На пути через Аргос4 он разорил неукрепленное селение Лимнею; потом он прибыл к Страту, обширнейшему городу Акарнании, рассчитывая, что остальная область легко перейдет к нему, если будет взят этот город в первую очередь.
1 II. 68.9
2 II. 66.2
3 II. 69.1
4 Амфилохский
Феспроты: см.: к I. 30.3
Молоссов и атинтанов; паравеями: племена, обитавшие в Эпире.
орестов: племя в Македонии.
Лимнею: в юго-восточном углу Ампракийского залива.
к Страту: главный город Акарнании, на Ахелое.
81 Когда акарнаны узнали, что в их землю вторглось огромное сухопутное войско и что с моря также явится неприятель на кораблях, они не стали оказывать друг другу помощи, но каждое селение охраняло собственное свое достояние; к Формиону же отправлены были послы с просьбою о защите. Формион отвечал, что не может оставить Навпакт без обороны, так как неприятельский флот собирается выйти из Коринфа. (2) Между тем пелопоннесцы и союзники их, разделившись на три отряда, направлялись к городу Страту, чтобы расположиться вблизи его лагерем и попытаться взять укрепление силою, если не удастся склонить его к сдаче увещаниями. (3) В центре войска наступали хаоны и прочие варвары; с правой стороны их были левкадяне и анакторийцы со своими союзниками, с левой Кнем с пелопоннесцами и ампракиоты. Отряды отделены были один от другого большими расстояниями, и были места, где они не видали даже друг друга. (4) Эллины наступали, будучи выстроены в боевом порядке, и были настороже, пока не расположились лагерем в удобном месте. Напротив, хаоны, исполненные самоуверенности (они считались у тамошних жителей материка наиболее воинственными), не дожидались разбивки лагеря, но стремительно двинулись вперед вместе с прочими варварами и рассчитывали взять город быстрым нападением, так, чтобы честь этого дела принадлежала им одним. (5) Стратияне, узнав об этом еще тогда, когда варвары были в пути, и рассудив, что эллины уже не явятся больше к ним, если им удастся одержать победу над выделившимися хаонами, устроили в окрестностях города засаду и, когда хаоны приблизились, ударили на них одновременно из города и из засады. (6) Хаоны приведены были в ужас, многие из них погибли, а прочие варвары при виде поражения своих не оказали более сопротивления, но обратились в бегство. (7) Между тем ни в одном из эллинских лагерей не было известно о битве, потому что хаоны ушли далеко вперед и эллинское войско думало, что варвары торопятся разбить свой лагерь. (8) Но варвары1 в бегстве устремились к эллинам, последние приняли их к себе, соединили свои лагери и в течение дня оставались там в покое: стратияне не нападали на них, потому что остальные акарнаны не явились еще на помощь; тем не менее они издали действовали против неприятеля пращами и тем ставили его в затруднительное положение, потому что без тяжелого вооружения он не мог двинуться с места. Акарнаны считаются самыми искусными в метании из пращей.
1 Хаоны
82 С наступлением ночи Кнем поспешно отступил с войском к реке Анапу, отстоящей на восемьдесят стадий1 от Страта; на следующий день, согласно уговору, он подобрал трупы своих и до прибытия вспомогательных акарнанских отрядов удалился к эниадам,2 которые участвовали по дружбе в его войске. Оттуда все разошлись по домам. Стратияне водрузили трофей за битву с варварами.
1 I. 111.3
Анапу: приток Ахелоя.
83 Между тем тот флот коринфян и прочих союзников из Крисейского залива,1 который должен был прибыть к Кнему, чтобы помешать прибрежным акарнанам двинуться на помощь в глубь материка, не появлялся: в те дни, когда происходила битва подле Страта, флот этот вынужден был вступить в морское сражение с Формионом и двадцатью афинскими кораблями, стоявшими на страже подле Навпакта. (2) Дело в том, что Формион поджидал, не выйдут ли неприятельские корабли вдоль берега из залива, чтобы напасть на них в открытом море. (3) Коринфяне и союзники направлялись к Акарнании, но они готовились не для морской битвы, а для сухопутной, и не думали, что афиняне со своими двадцатью кораблями осмелятся пойти на морскую битву против их сорока семи кораблей. Однако коринфяне, плывя еще вдоль своего берега, заметили, что афиняне идут параллельно берегу Аттики, и стали было переправляться из ахейского города Патр на противолежащий материк Акарнании; коринфяне увидели, что афиняне от Халкиды и реки Евена подходят к ним, и так как они не могли ночью незаметно от афинян стать на якорь, то вынуждены были дать битву среди переправы. (4) Стали готовиться к битве и стратеги отдельных отрядов от каждого города и коринфские стратеги Махаон, Исократ и Агафархид. (5) Пелопоннесцы выстроили свои корабли в круг и растянули его, насколько могли, носами вперед, кормами назад, но так, чтобы неприятель не мог прорваться между ними. Легкие суда, сопровождавшие их, они поставили в кругу и с ними пять кораблей с наилучшим ходом, которые могли бы с небольшого расстояния поспевать всюду, где бы только неприятель ни стал нападать.
1 II. 80.3
Патр: город в северо-западной части Ахайи, теп. Патрас.
Халкиды: город в Южной Этолии.
Евена: теп. Фидарис, река в Этолии.
84 Афиняне выстроили свои корабли в линию по одному, крейсировали вокруг неприятельских кораблей, вынуждали их тесниться все на меньшем и меньшем пространстве, постоянно держались к ним близко, заставляя предполагать, что они тотчас перейдут в наступление. Формион же раньше отдал своим воинам приказ не нападать до тех пор, пока он не подаст сигнала. (2) Он надеялся, что неприятель не сохранит своего строя, как выдерживает его пехота на суше, но что корабли будут наталкиваться друг на друга, мелкие же суда произведут беспорядок. Если бы только с залива поднялся ветер, в ожидании которого Формион и крейсировал вокруг неприятельских кораблей и который поднимается обыкновенно к утру, то ни на минуту, рассчитывал Формион, неприятели не останутся в покое. Формион поэтому полагал, что выбирать момент для нападения зависит от него, когда он захочет, так как его корабли имели лучший ход, и что тогда1 нападение удастся лучше всего. (3) Когда поднялся ветер, неприятельские корабли, стоявшие уже на небольшом пространстве, пришли в замешательство и от действия ветра, и от стоявших подле них легких судов. Корабль наталкивался на корабль, их расталкивали баграми; при этом за криком, взаимными предостережениями и бранью воины ничего не слыхали, ни команды начальников, ни келевстов. К тому же люди по неопытности не умели поднимать весел в волнующемся море, вследствие чего корабли хуже повиновались кормчим. В этот-то благоприятный момент Формион дал сигнал. Афиняне ударили на неприятеля и прежде всего затопили один из начальнических кораблей, потом и все прочие, на какие только нападали, делали негодными к плаванию. Они достигли того, что никто из неприятелей вследствие замешательства не мог оказать сопротивления, но все бежали в Патры и Диму, что в Ахее. (4) Афиняне пустились в погоню за неприятелем, овладели двенадцатью кораблями, захватили большую часть воинов с неприятельских судов и отплыли к Моликрею, потом водрузили трофей на Рии, посвятили корабль Посидону и отступили в Навпакт. (5) Тотчас после этого пелопоннесцы с уцелевшими кораблями поплыли вдоль берега от Димы и Патр к элейской верфи Киллене.2 Кнем и те корабли, которые должны были соединиться с коринфскими, отошли от Левкады и после сражения при Страте прибыли в Киллену.3
1 Т. е. когда поднимется ветер.
2 I. 30.2
3 II. 80.3-82
келевстов: начальники гребцов, дававшие сигнал к началу гребли, устанавливавшие ее темп и прекращавшие ее, заботившиеся также о провианте для гребцов.
Диму: западный из городов Ахайи.
к Моликрею: город в Этолии, к западу от Навпакта, коринфская колония.
на Рии: в Ахайи, против Моликрея.
85 Со своей стороны лакедемоняне послали к Кнему на корабли советников Тимократа, Брасида и Ликофрона с приказанием основательнее готовиться к новой морской битве и не удаляться с моря перед малочисленными неприятельскими кораблями. (2) По мнению лакедемонян, неудача была большою для них неожиданностью главным образом потому, что они впервые попытались дать морскую битву. Они объясняли причину неудачи не отсталостью их в морском деле, но некоторым недостатком энергии, не принимая при этом во внимание разницы между долговременною опытностью афинян в сравнении с кратковременностью их собственных занятий морским делом. Раздраженные неудачей, они и отправляли советников. (3) По прибытии на место советники, сообща с Кнемом, приказали отдельным городам снаряжать корабли, и те, что были у них ранее, приспособляли для морского сражения. (4) Со своей стороны и Формион послал в Афины известие о приготовлениях лакедемонян и донесение об одержанной им победе в морском сражении, а также требовал скорейшей отправки ему возможно большего числа кораблей, так как он постоянно, со дня на день, ждет морской битвы. (5) Афиняне отправили к нему двадцать кораблей, но при этом приказали проводнику их сначала зайти на Крит. Дело в том, что критянин Никий, уроженец Гортины, афинский проксен,1 уговорил афинян плыть к Кидонии, говоря, что он покорит им этот город, находившийся во вражде с афинянами; на самом деле он побуждал к тому афинян в угоду полихнянам, соседям кидонян. (6) Проводник эскадры отправился с кораблями на Крит и вместе с полихнянами стал опустошать поля кидонян; ветры и штиль задержали его здесь довольно долго.
1 II. 29.1
советников: они снабжались от спартанского правительства определенными полномочиями и посылались в войско к его начальникам.
Гортины: город во внутренней части Крита.
к Кидонии: теп. Кания, в северо-западной части Крита.
полихнянам: жителям Полихны.
86 В то время как афиняне были задерживаемы в критских водах, пелопоннесцы в Киллене, приготовившись к морской битве, отправились вдоль берега в ахейский Панором, куда явилось уже им на помощь сухопутное войско пелопоннесцев. (2) Формион также подошел вдоль берега к Рию Моликрейскому1 и по ту сторону его2 стал на якорь с теми двадцатью кораблями, с которыми уже дал морскую битву. (3) Этот Рий был в дружественных отношениях к афинянам; другой Рий, что в Пелопоннесе, лежит против этого; отстоят они друг от друга стадий на семь3 морем, и здесь устье Крисейского залива.4 (4) Пелопоннесцы с пятьюдесятью семью кораблями, когда увидели афинян, также стали на якоре у Рия Ахейского, отстоящего недалеко от Панорма, где находилось их сухопутное войско. (5) Так стояли неприятели друг против друга в течение шести-семи дней, проводя время в упражнениях и приготовлениях к морскому сражению. Одни, устрашаемые прежним поражением, не имели охоты выплывать за Рий в открытое море; другие не желали вступать в теснину залива, полагая, что морская битва на тесном пространстве будет давать преимущество неприятелю. (6) Затем Кнем, Брасид и прочие пелопоннесские вожди, желая поскорее дать морскую битву, прежде чем прибудет помощь от афинян, созвали сначала воинов, и, видя, что большинство их вследствие прежнего поражения робеет и обнаруживает нерешительность, обратились к ним со следующею ободрительною речью.
1 II. 84.4
2 Т. е. со стороны моря.
3 Верста с небольшим.
4 I. 107.3
в Панорм: в Ахайи, около Рия, против Навпакта.
87 «Пелопоннесцы, если кто из вас, быть может, боится предстоящей битвы, имея в виду исход происшедшей, то опасение это покоится на неосновательном предположении. (2) Тогда боевая подготовленность наша, как вы знаете, была недостаточна, да и шли мы скорее на сухопутную битву, а не на морскую; кроме того, было немало неблагоприятных для нас случайностей; наконец, тогда мы впервые сражались на море, и наша неопытность также, вероятно, была причиною неудачи. (3) Таким образом, поражение произошло тогда не по вашей трусости, и было бы неосновательно падать духом из-за неудачного результата, коль скоро он явился не вследствие превосходства неприятельских сил, но в самом себе заключал некоторое оправдание. Следует иметь в виду, что люди могут терпеть неудачи вследствие превратностей судьбы, но им надлежит быть всегда стойкими духом, и, когда есть мужество, неопытность не должна служить достаточным оправданием, чтобы быть трусом в каком-либо деле. (4) Между тем вы не настолько уступаете неприятелю в опытности, насколько превосходите его отвагою. Искусство врагов, которого вы всего более боитесь, только тогда принесет пользу, если оно соединено с мужеством и если враги будут применять в критическую минуту к делу то, чему они научились; без храбрости бессильно против опасностей всякое искусство. Ведь страх отшибает память, а искусство без физической силы совершенно бесполезно. (5) Итак, большей опытности врагов противопоставьте большую отвагу, а вашему страху вследствие прежнего поражения – вашу неподготовленность в то время. (6) Преимущества ваши заключаются в большей численности кораблей, а также в том, что вы будете сражаться подле своего берега в присутствии гоплитов; превосходство большею частью остается за более многочисленными и лучше вооруженными. (7) Таким образом, по нашему мнению, нет ничего, что делало бы вероятным наше поражение. Все прежние ошибки теперь приняты в расчет и послужат нам уроком. (8) Итак, будьте уверены в себе, и кормчие, и корабельщики, пусть каждый исполняет свое дело и не покидает поста, который ему назначен. (9) Мы подготовим нападение не хуже прежних вождей и никому не дадим предлога стать трусом. Если же кто, быть может, и пожелает быть таковым, он понесет за это соответствующее наказание; напротив, доблестные воины будут удостоены подобающей награды за храбрость».
88 Подобными речами начальники ободряли пелопоннесцев. Формиона также пугала робость его воинов. Он замечал, как они, сходясь между собою, выражали тревогу по поводу численного перевеса неприятельских кораблей, и потому решил собрать их, ободрить и наставить ввиду важности положения. (2) И прежде Формион всегда обращался к воинам с речью, чтобы вселить в них мужество, указывая, что для них не существует столь большого числа кораблей, чтобы они не были в состоянии выдержать их нападения. И воины давно уже усвоили себе такое мнение, что они, афиняне, не отступят перед пелопоннесцами, как бы велика ни была масса неприятельских кораблей. (3) Тогда Формион, заметив, что воины ввиду имеющихся неприятельских сил упали духом, решил напомнить им об их отваге, собрал их и произнес такую речь.
89 «Я собрал вас, воины, потому что вижу, как вы боитесь многочисленности врагов, и потому, что считаю недостойным робеть перед тем, что не страшно. (2) Ведь они снарядили столь большое число кораблей, не равное нашему, прежде всего потому, что они были побеждены раньше и потому, что сами не считают себя равными нам. Далее, они идут на нас главным образом в той уверенности, что их долг быть мужественными, и почерпают свою смелость лишь в своей опытности вести сухопутную войну, в которой они большею частью имеют перевес. Они воображают, что вследствие этого они будут иметь такой же успех и на море. (3) Если даже они и превосходят нас на суше, то теперь, по всей справедливости, преимущество скорее будет на нашей стороне, так как мужеством они ничуть не выше нас; а ввиду того, что каждая сторона более опытна в том или ином отношении,1 в настоящем случае мы и должны быть более смелыми. (4) Кроме того, лакедемоняне, как пользующиеся гегемонией,2 ведут в опасность большинство своих воинов против их желания, лишь ради собственной своей славы, так как, потерпев жестокое поражение, союзники их никогда не начали бы новой морской битвы. (5) Отваги неприятелей не страшитесь. Вы внушаете им гораздо больший страх и с большим основанием, как потому, что раньше одержали над ними победу, так и вследствие уверенности их, что мы не вступали бы с ними в борьбу, если бы не надеялись совершить что-либо достойное при столь большой разнице в силах, (6) Неприятель более многочисленный, как в настоящем случае лакедемоняне, при нападении полагается больше на свою силу, нежели на свою решимость; напротив, сторона более малочисленная и выступающая не по принуждению, отваживается идти на врага с мощною душевною твердостью. Принимая все это во внимание, они боятся нас в силу необычайности положения больше, чем боялись бы в том случае, если бы мы располагали средствами, соответствующими их силам. (7) Много раз войска терпели поражение от менее многочисленного врага по неопытности, иногда по трусости; мы теперь свободны и от того и от другого недостатка. (8) Я, однако, насколько от меня зависит, не дам битвы в заливе и не войду в него. Я понимаю, что для небольшого числа кораблей с лучшим ходом и с испытанным экипажем невыгодно сражаться в узком месте против кораблей многочисленных и с неискусным экипажем: нельзя ударить, как следует, корабельным носом, если не видишь неприятельских кораблей издали, нельзя и отступить вовремя, если будут теснить неприятели; невозможно ни разрывать линию кораблей, ни делать поворотов, что доступно кораблям с лучшим ходом, когда по необходимости морское сражение обращается в сухопутное; а при таком положении перевес будет на стороне более многочисленных кораблей. (9) Все это я, по мере возможности, предусмотрю; вы же держитесь на кораблях в порядке, быстро исполняйте приказания, в особенности потому, что мы стоим так близко от неприятеля; в битве всего более наблюдайте порядок и тишину, что полезно в военных действиях вообще, а в особенности в морском сражении. Отражайте неприятеля достойно ваших прежних подвигов. (10) Вам предстоит серьезное состязание: или сокрушить надежду пелопоннесцев на морские их силы, или увеличить опасения афинян за свое морское владычество. (11) Еще напоминаю вам, что большинство неприятелей было уже побеждено вами, а настроение побежденных не остается неизменным среди одних и тех же опасностей».
1 Т. е. на суше и на море.
2 Среди своих союзников.
90 Так ободрял Формион афинян. Так как афиняне не переходили в наступление и не входили в залив и в теснину его, то пелопоннесцы решили завлечь их туда, невзирая на их нежелание. На заре они снялись с якоря, выстроили свои корабли по четыре в ряд и поплыли вдоль своего берега внутрь залива правым крылом вперед в таком же порядке, как стояли на якоре. (2) У правого крыла они поставили двадцать кораблей с наилучшим ходом для того, чтобы афиняне, минуя неприятельское крыло, не могли избежать их нападения, но были окружены этими кораблями; пелопоннесцы сообразили, что Формион в ожидании движения неприятеля к Навпакту поспешит туда на помощь. (3) Формион, как лакедемоняне и ожидали, в страхе за покинутый без обороны пункт, при виде движения неприятеля, против собственного желания и с трудом посадил воинов на корабли и пошел вдоль берега; его сопровождал вспомогательный сухопутный отряд мессенян. (4) Пелопоннесцы заметили, что неприятель идет вдоль берега, выстроившись в один ряд, корабль за кораблем, что он находится уже внутри залива близко к суше, чего они всего более желали. По общему сигналу пелопоннесцы вдруг повернули свои корабли фронтом и с возможною для каждого корабля быстротою направились против афинян в надежде перехватить все корабли их. (5) Однако одиннадцать афинских кораблей, шедших впереди, миновали крыло пелопоннесцев, избежали их маневрирования и вышли в открытое место; остальные убегающие корабли пелопоннесцы настигли, заставили подойти к берегу и сделали их негодными к плаванию; всех афинян, которые не могли спастись вплавь, они перебили. (6) Несколько пустых кораблей пелопоннесцы тащили за собою на буксире (один корабль они уже раньше взяли с командою). Тогда мессеняне, следовавшие по берегу, вошли вооруженные в море, взобрались на корабли, на палубах вступили в борьбу с неприятелем и отбили корабли, которые неприятель тащил уже на буксире.
91 Итак, на этой стороне победителями были пелопоннесцы и вывели аттические корабли из строя; на двадцати своих кораблях, что были на правом крыле, они преследовали одиннадцать афинских кораблей, которые избежали неприятельского маневрирования и вышли в открытое море, За исключением одного корабля, афинские корабли предупредили пелопоннесцев и спаслись в Навпакт; у храма Аполлона они стали на якоре носами вперед и готовились к обороне на случай, если неприятель направится на них и подойдет к берегу. Но пелопоннесцы опоздали. (2) Они гребли с пением пеана как победители, а один левкадский корабль, далеко впереди от остальных, преследовал один отставший афинский корабль. (3) Случайно в открытом море стояло на якоре ластовое судно; к нему-то заблаговременно доплыл аттический корабль, ударил в середину преследовавшего его левкадского корабля и затопил его. (4) Так как это случилось неожиданно, вопреки расчетам пелопоннесцев, то на них напал страх. Вместе с тем пелопоннесцы преследовали афинян в беспорядке, так как победа была за ними; на одних кораблях гребцы опустили весла и задержали ход – бесполезный маневр в виду неприятеля, который мог атаковать их на близком расстоянии, – желая дождаться большинства своих кораблей; другие корабли, по незнанию места, попали на мель.
с пением пеана: см.: к I. 50.5
92 При виде этого афиняне ободрились и по общему для всех сигналу с криком ринулись на неприятеля. Вследствие допущенных прежде ошибок и того расстройства, в каком находились в данный момент пелопоннесские корабли, они держались теперь недолго, затем повернули к Панорму, откуда вышли. (2) Афиняне пустились в погоню за ними, захватили шесть ближайших кораблей и отняли те свои корабли, которые неприятель повредил сначала у берега и тащил за собою на канатах; из воинов одни были убиты, другие взяты в плен. (3) На левкадском корабле, затопленном подле ластового судна, находился лакедемонянин Тимократ. Когда корабль был поврежден, он заколол себя и был выброшен волнами в навпактской гавани. (4) По возвращении назад афиняне водрузили трофей на том месте,1 откуда они вышли на битву, в которой одержали победу, подобрали всех своих убитых и обломки кораблей, плававшие у их берега, и, согласно уговору, выдали врагам их убитых. (5) Пелопоннесцы также поставили трофей как победители, потому что обратили в бегство те корабли, которые повредили у своего берега. Захваченный корабль они посвятили божеству на ахейском Рии подле трофея. (6) После этого все пелопоннесцы, кроме левадян, из страха перед вспомогательною эскадрою афинян вошли к ночи в Крисейский залив и Коринфский.2 (7) Афиняне, бывшие с двадцатью кораблями у Крита,3 которым следовало явиться к Формиону до сражения, прибыли в Навпакт немного спустя после отступления кораблей. Летняя кампания приходила к концу.
93 Прежде чем распустить флот, отступивший в Коринф и Крисейский залив, Кнем, Брасид и прочие пелопоннесские начальники в начале зимней кампании по совету мегарян хотели попытаться овладеть афинскою гаванью Пиреем. Гавань не была защищена и не была закрыта, вероятно, потому что флот афинский был очень силен. (2) Решено было, что каждый матрос возьмет с собою весло, подушку для скамейки и ремень1 и пешком дойдет от Коринфа до моря, обращенного к Афинам, что, прибыв быстро в Мегары, они выведут в море из нисейской верфи сорок своих кораблей, находившихся там, и немедленно отплывут к Пирею. (3) Действительно, в Пирее вовсе не было сторожевой эскадры, и афиняне нимало не ожидали, чтобы когда-либо неприятели могли столь внезапно напасть на них: афиняне не допускали и мысли, чтобы неприятель дерзнул подойти к Пирею прямо, а если бы он решился сделать этот исподволь, они заблаговременно узнали бы о том. (4) Между тем пелопоннесцы как решили, так тотчас и двинулись в путь. К Нисее прибыли они ночью, вытащили корабли, но не поплыли уже к Пирею, как думали, потому что устрашились опасности (да и ветер, говорят, задержал их). Поэтому они направились к Саламинскому мысу, обращенному к Мегарам. Там была крепость2 и стояло три сторожевых корабля, чтобы не впускать мегарян в Пирей и не выпускать из него. Пелопоннесцы бросились на крепость и увлекли за собою пустые триеры, остальной Саламин опустошили, неожиданно напав на него.
94 По направлению к Афинам подняты были сигнальные огни, возвещавшие о нашествии неприятеля, и афиняне объяты были такой паникой, какой не бывало за все время войны. Находившиеся в городе воображали, что неприятель вошел уже в Пирей, а пирейцы полагали, что взят Саламин, и что неприятель тотчас обратится против них. Это и могло легко случиться, если бы пелопоннесцы решили не медлить и если бы ветер не помешал им. (2) С рассветом афиняне со всем своим войском поспешили на помощь в Пирей, спустили корабли на море, торопливо, с большим шумом сели на них и пошли к Саламину, на страже же Пирея поставили сухопутный отряд. (3) Когда пелопоннесцы узнали, что афиняне идут на помощь, они, опустошив набегами большую часть Саламина, забрав пленников и добычу и захватив три корабля из крепости Будора, поспешно отплыли к Нисее; они отчасти боялись и за свои собственные корабли, которые давно уже были вытащены на сушу и рассохлись. По прибытии в Мегары пелопоннесцы пустились в обратный путь к Коринфу пешком. Афиняне не нашли уже неприятеля у Саламина и также отплыли назад. (4) С этого времени они уже старательнее охраняли Пирей, впредь стали запирать гавани и принимать все меры предосторожности.
Будора: на северо-западной оконечности Саламина.
95 Около того же времени, в начале этой зимней кампании, одрис Ситалк, сын Тереса, царь фракиян,1 пошел войною на царя Македонии Пердикку, сына Александра, а также на халкидян Фракийского побережья, желая, во-первых, добиться исполнения того, что было ему обещано, а во-вторых, самому исполнить свое обещание. (2) Дело в том, что Пердикка, вначале теснимый войною, дал Ситалку какое-то обещание, если тот примирит его с афинянами и не возвратит на царство противника его, брата Филиппа; обещания своего Ситалк не сдержал. Он условился с афинянами, когда вступал в союз с ними, что положит конец Халкидской войне на Фракийском побережье. (3) По этим-то двум причинам Ситалк выступил в поход; его сопровождали сын Аминты Филипп, которого он желал посадить на македонское царство, и афинские послы, находившиеся у него по этому делу с Гагноном во главе; дело в том, что афиняне также должны были с флотом и огромным войском участвовать в походе на халкидян.
1 II. 29.2
96 Отправляясь из земли одрисов, Ситалк призвал к оружию прежде всего живущих между горами Гемом и Родопою фракиян, на которых простиралось его владычество до моря, именно Евксинского понта и Геллеспонта. Потом он призвал гетов, живущих по ту сторону Гема,1 и прочие племена, какие живут по сю сторону реки Истра, ближе к Евксинскому понту. Геты и другие тамошние народы пограничны со скифами и имеют одинаковое с ними вооружение: все они конные стрелки. (2) Ситалк призвал также много горных фракиян, живущих независимо и вооруженных кинжалами; они называются диями и живут большею частью на Родопе. Одних Ситалк склонил к войне наемною платою, другие последовали добровольно. (3) Ситалк поднял также агрианов, лееев и все прочие подчиненные ему племена пеонов. Это были крайние народы его царства: оно простиралось до лееев, пеонов и реки Стримона, вытекающей из горы Скомбра и протекающей через земли агрианов и лееев, и граничило с землею пеонов, уже независимых. (4) Со стороны трибаллов, также независимых, на границе владений Ситалка жили треры и тилатеи. Последние обитают к северу от горы Скомбра и на западе простираются до реки Оския. Река эта вытекает из той же горы, откуда Нест и Гебр. Гора эта необитаема, велика и примыкает к Родопе.
1 До Дуная.
Гемом: горная цепь на севере Фракии.
Родопою: теп. Деспотодаг, горный хребет между Македонией и Фракией.
гетов: фракийское племя на нижнем Дунае.
Истра: Дуная.
агрианов ... пеонов: племена, жившие к северо-западу от Родопы и к северу от Македонии, между Иллирией и Фракией.
Скомбра: гора Македонии.
трибаллов: фракийское племя, обитавшее в теп. Сербии.
треры и тилатеи: фракийские племена на крайнем севере царства одрисов.
Оския: теп. Искра, приток Дуная.
Нест: теп. Места, река во Фракии.
Гебр: теп. Марица, река в восточной Фракии.
97 Что касается обширности царства одрисов, то оно простиралось со стороны моря от города Абдер1 до Евксинского понта, именно до устья реки Истра. Это пространство по самому короткому пути, если ветер дует непрерывно от кормы, можно проплыть на грузовом корабле в четверо суток; по суше кратчайший путь от Абдер до Истра легко одетый ходок сделает в продолжение одиннадцати дней. Таково пространство этих владений со стороны моря. (2) На суше путь от Византия до земли лееев и до Стримона (самое далекое расстояние от моря в глубь материка) легко одетый ходок сделает в тринадцать дней. (3) Со всей земли варваров и с эллинских городов, над которыми одрисы властвовали при Севте, царствовавшем после Ситалка и увеличившем до наивысшей степени размер податей, последних поступало золотом и серебром почти четыреста талантов в денежном выражении.2 Не меньше этой суммы золота и серебра приносилось в качестве подарков, не считая расшитых и гладких тканей и разной домашней утвари. Подарки эти делались не только Севту, но и правившим вместе с ним династам, а также знатным одрисам. (4) Одрисы, как и остальные фракияне, установили у себя обычай, противоположный тому, который существует в персидском царстве, – лучше брать, чем давать, и у них считалось более постыдным отказать в просьбе кому-либо, нежели получить отказ; обычаем этим одрисы благодаря своему могуществу пользовались больше других фракиян, так что нельзя было ничего добиться от них без подарков. Вследствие этого царство одрисов достигло большого могущества. (5) Действительно, из всех царств Европы, лежащих между Ионийским заливом и Евксинским понтом, оно было самым могущественным по количеству доходов и вообще по благосостоянию; однако по отношению к военной силе и численности войска оно далеко уступает царству скифов. (6) С последним не может сравниться ни один народ не только в Европе, но и в Азии; и ни один народ сам по себе не в силах устоять против скифов, если бы все они жили между собою согласно; однако скифы не выдерживают сравнения с другими народами ни в рассудительности вообще, ни в понимании настоящих житейских потребностей.
1 II. 29.1
при Севте: племянник Ситалка.
династам: правителям отдельных местностей
скифы... в рассудительности: иначе судит о скифах Геродот. IV. 46.
98 Итак, Ситалк, царствуя над столь обширной страной, готовил войско к походу. Когда приготовления были окончены, он двинулся в путь по направлению к Македонии, прежде всего прошел через собственные владения, потом через необитаемую гору Керкину, возвышающуюся на границе синтов и пеонов. Через гору он перешел тем путем, который раньше проложил сам, вырубив лес во время похода на пеонов. (2) Перевалив через гору из земли одрисов, фракияне имели с правой стороны пеонов, а с левой синтов и медов; миновав их, они прибыли к пеонскому Доберу. (3) Во время похода войско Ситалка совсем не терпело убыли, разве только от болезней, но еще увеличивалось, так как за ним следовали, хотя и не были призваны Ситалком, многие из независимых фракиян, привлекаемые добычею. (4) Таким образом, все полчище его, говорят, заключало не меньше ста пятидесяти тысяч воинов. Большую часть войска составляла пехота и лишь около третьей части его была конница. Конницу доставляли главным образом сами одрисы, потом геты. В пехоте самыми воинственными были независимые горцы, спустившиеся с Родопы и вооруженные кинжалами; за ними следовала остальная, смешанная по составу, толпа воинов, особенно страшная своей многочисленностью.
Керкину: гора между верхним Стримоном и Аксием.
синтов: племя во Фракии.
медов: фракийское племя к северо-западу от Керкины.
к Доберу: по-видимому, горная плоскость; точное местоположение неизвестно.
99 Итак, все эти войска собирались в Добере и готовились к вторжению с горных высот в нижнюю Македонию, которая была подвластна Пердикке. (2) К Македонии принадлежат также линкесты, элимиоты и другие племена внутри материка, которые воевали вместе с македонянами и были подчинены им, хотя каждое племя имело своего царя. (3) Нынешней приморской Македонией овладел прежде всего Александр, отец Пердикки, и предки его Темениды, вышедшие в древности из Аргоса; они воцарились там после того, как одолели в сражении пиериян и вытеснили их из Пиерии; пиерияне поселились потом у подножия Пангея по ту сторону Стримона, где заняли Фагрет и другие местности (и теперь еще береговая полоса под Пангеем, обращенная к морю, называется Пиерийскою бухтою). Из страны, именуемой Боттией, они вытеснили боттиеев, которые живут теперь на границе с халкидянами. (4) В Пеонии македоняне овладели узкою полосою земли вдоль реки Аксия, простирающейся на материке вплоть до Пеллы и моря; по ту сторону Аксия они владеют так называемой Мигдонией до реки Стримона, откуда они вытеснили эдонов. (5) Из нынешней так называемой Эордии македоняне вытеснили эордов, большая часть которых погибла, и лишь немногие из них поселились в окрестностях Фиски. Из Алмопии вытеснены были алмопы. (6) Македоняне покорили своей власти и остальные племена, которыми владеют и по настоящее еще время; они взяли также Анфемунт, Грестонию, Бисалтию и многие области собственных македонян. Все эти земли носят общее название Македонии; царем македонян был сын Александра, Пердикка, в то время, когда шел на них войною Ситалк.
в нижнюю Македонию: песчаная долина, известная под именем Эмафии или собственной Македонии.
линкесты: у верховьев Эригона, притока Аксия.
элимиоты: в долине Элимее, на среднем течении Галиакмона.
Темениды: потомки Темена, сына Аристомаха, одного из Гераклидов, получившего при Дорийском переселении Аргос.
Пиерии: область в Македонии, между Олимпом и Фермейским заливом.
Пангея: в Македонии, к востоку от устья Стримона.
Боттиеей: см.: к I. 57.5
Аксия: теп. Вардар, впадает в Фермейский залив.
Пеллы: теп. Агии Апостоли, в центре Эмафии, к востоку от Аксия.
Мигдонией: область на нижнем течении Аксия.
эдонов: см.: к 1.100.3
Эордии: область к западу от Пиерии и Боттиеи.
Алмопии: область к северу от Эордии.
Анфемунт... Бисалтиюобласть к северу от Халкидики, между Аксием и Стримоном.
100 Ввиду наступающего многочисленного войска вышеупомянутые македоняне,1 не будучи в состоянии обороняться, удалились в естественные и искусственные укрепления, бывшие в их стране. (2) В то время число укреплений было невелико; только впоследствии сын Пердикки Архелай, сделавшись царем, соорудил нынешние укрепления в Македонии, проложил прямые дороги, привел все в порядок, в особенности военное дело, улучшил конницу, вооружение и прочие военные приспособления. Он сделал больше, нежели все предшествовавшие ему восемь царей вместе. (3) Фракийское войско раньше всего вторглось из Добера в прежние владения Филиппа, силою взяло Идомену; Гортиния же, Аталанта и несколько других пунктов сдались по соглашению, присоединившись к Ситалку из дружбы к сыну Филиппа Аминте, находившемуся тут же.2 Фракияне осадили также Европ, но не могли взять его. (4) Потом они продолжали путь в остальную часть Македонии влево3 от Пеллы и Кирра. Дальше4 этих пунктов до Боттиеи и Пиерии они не дошли, но стали опустошать Мигдонию, Грестонию и Анфемунт. (5) Что касается македонян, то они и не думали выступать против неприятеля с пехотой, а присоединили к своей коннице материковых союзников и, каждый раз действуя с небольшим числом воинов против множества неприятелей, нападали на войско фракиян всюду, где находили это удобным. (6) Где бы конные воины ни нападали, никто не выдерживал натиска храбрых и защищенных бронею всадников; а когда их окружало множество неприятелей, они сами кидались в опасность, так как неприятель превосходил их численностью во много раз; наконец, они стали держать себя спокойно, чувствуя не в силах рисковать против более многочисленного врага.
1 Т. е. жители нижней Македонии, на которую шел Ситал.
2 II. 95.3
3 К востоку.
4 К югу.
Архелай: царствовал в 414—399 гг.
Идомену... Аталанта: города Македонии по среднему течению Аксия.
Европ: на Аксии, к югу от Аталанты.
Кирра: город к северу от Пеллы.
101 Между тем Ситалк вступил в переговоры с Пердиккою относительно целей своего похода; когда же афиняне с кораблями не явились, так как не верили тому, что Ситалк придет, и прислали к нему посольство с подарками, он отрядил часть войска против халкидян и боттиеев, вынудил их запереться в своих укреплениях и стал опустошать поля. (2) После того как Ситалк расположился лагерем в этих местах, живущие к югу фессалияне, магнеты и прочие народы, подчиненные фессалиянам, а также простирающиеся до Фермопил эллины пришли в ужас, как бы неприятельское войско не обратилось против них, и стали готовиться к защите. (3) Объяты были страхом и северные фракияне, живущие по ту сторону Стримона, все те, которые занимали равнины: панеи, одоманты, дрои и дерсеи; все они независимы. (4) Ситалк вызвал тревогу даже в среде эллинов, враждебных афинянам; они боялись, как бы он, побуждаемый афинянами, в силу союза с ними, не двинулся и против них. (5) Между тем Ситалк занимал Халкидику, Боттику и Македонию и разорял их. Когда, однако, Ситалк мог не достигнуть цели своего вторжения, а войско не имело уже съестных припасов и бедствовало от холода, он по совету племянника своего Севта, сына Спарадока, после него пользовавшегося наибольшим могуществом, поспешно отступил назад. Тем временем Пердикка тайком привлек на свою сторону Севта обещанием выдать за него свою сестру замуж с приданым. (6) Ситалк пошел на это предложение и быстро возвратился с войском домой, пробыв в походе всего тридцать дней, из которых восемь дней он провел в Халкидике. Впоследствии Пердикка, согласно обещанию, выдал сестру свою Стратонику за Севта. Таков был результат похода Ситалка.
магнеты: жители полуострова Магнесии, омываемого Фермейским и Пагасейским заливами.
панеи... дерсеи: жили между Стримоном и Нестом.
102 В ту же зимнюю кампанию афиняне, стоявшие у Навпакта, после того как пелопоннесский флот был распущен,1 отправились в поход под начальством Формиона. Двинувшись вдоль берега к Астаку,2 они вышли на берег, поднялись в глубь Акарнании с четырьмястами афински гоплитов, бывших на кораблях, и с четырьмястами мессенян, изгнали из Страта,3 Коронт4 и других местностей тех граждан, которые казались им ненадежными; в Коронты они возвратили сына Феолита Кинета и снова возвратились на свои корабли. (2) Поход против эниадов,5 которые одни из акарнанов всегда были враждебны афинянам, казался им невозможным по причине зимы. Дело в том, что река Ахелой, берущая начало в горах Пинда, проходит до Долопии, по земле агреев, амфилохов и по акарнанской равнине в глубине материка мимо города Страта и изливается в море подле Эниад, образуя озера в окрестностях города; обилие воды в зимнюю пору делает поход затруднительным. (3) Против Эниад лежит и большинство Эхинадских островов, почти вовсе не отделяющихся от устьев Ахелоя; поэтому Ахелой как большая река постоянно образует наносы, и некоторые острова обратились уже в материк. Можно ожидать, что пройдет немного времени и то же самое произойдет со всеми островами. (4) В самом деле течение Ахелоя быстрое, русло его обильно водою, илистое, а острова лежат тесно и потому соединяются между собой наносами; острова расположены вперемежку, а не в ряд, и не оставляют воде прямого выхода в море. (5) Острова эти необитаемы и невелики. По преданию, Аполлон дал предсказание сыну Амфиарая Алкмеону, когда тот блуждал после убийства своей матери, поселиться на этой земле. Оракул объяснил, что Алкмеон не освободится от страха до тех пор, пока не найдет этой земли и не поселится на ней: когда Алкмеон убивал мать, местность эта еще не видела солнца и не была сушей, тогда как вся прочая земля была осквернена Алкмеоном. (6) Говорят, Алкмеон был в затруднении и лишь с трудом сообразил, что речь идет об этих наносах Ахелоя, и после продолжительных скитаний вслед за убийством матери решил, что земли нанесено достаточно для того, чтобы ему там жить. Алкмеон поселился там, правил над прилегающими к Эниадам местами и переименовал страну по имени сына своего Акарнана.6 Такое предание об Алкмеоне мы нашли.
1II. 94.3
2 II. 30.1
3 II. 80.8
4 Местоположение неизвестно.
5 I. 111.3
1 В Акарнанию.
Пинда: горный кряж в Северной Греции.
Долопии: в южной части отрогов Пинда.
Ахелой: величайшая река Греции, теп. в верхнем течении Мегдова, в нижнем – Аспропотам.
Алкмеону: см.: к 68.3.
103 Афиняне с Формионом снялись с якоря у Акарнании, прибыли в Навпакт и с началом весны отплыли в Афины. Пленников из числа свободнорожденных, захваченных в морских сражениях, они взяли с собою и выдали в обмен на своих, человека за человека; также афиняне взяли с собой и захваченные корабли. (2) Подходила к концу эта зимняя кампания; с нею кончался и третий год этой войны, историю которой написал Фукидид.